Наконец мы добрались до района р. Калитвы и стали отходить дальше на юг. В некоторых местах жители ждали красных среди казаков Верховья, но хлеб и скот все же отдавали нашей армии.
Однажды бригада остановилась на ночевку в какой-то слободе, на окраине ее было неплохое имение, где жили две сестры-старухи. Было у них немало скота, имелось и 6 вагонов пшеницы для продажи. Оставаться здесь сестры не могли, их сразу бы ликвидировали местные большевики. Я посоветовал им присоединиться к бригаде, но одна из них заявила, что большевики не так страшны, что в Красной Армии служит их племянник, царской армии ротмистр 16-го Новоархангельского уланского полка и командует там какой-то частью и, будто бы он в переписке советовал тетушкам оставаться на месте. Другая сестра поражалась легкомыслию сестры, ибо она знала, что ротмистр расстрелян и просила нас, чтобы иметь денег на дорогу, продать сколько можно пшеницы. Скоро староста прислал за этой пшеницей 30 подвод, но тут начались придирки из-за каждого фунта, а красные были уже недалеко. Я прекратил эту операцию, продано было 30 пудов, но все в нашей бригаде были удивлены и поражены такой мелочностью и скупостью.
Мы ушли и сестрам пришлось бежать из горящего дома. Таких случаев было много.
Красные были задержаны ненадолго ген. Мамонтовым, который шел по их тылам. Так шли дни за днями, полные самых разнообразных слухов. К бригаде присоединился какой-то отряд полковника Алексеева из 1-го корпуса. Вот пришли в Каменскую, а там было все «накануне отступления»; потом в Александро-Грушевск, где простояли 2-3 дня. Здесь старый казак из соседнего хутора просил меня взять у него 2^-летнего жеребенка, не желая оставлять его красным. Я этого сделать не мог и он его застрелил. Узнал позже, что он и сам застрелился; его 4 сына погибли в гражданской войне, а жена умерла от тифа.
Потом пришли в станицу Богаевскую. Красные наступали вдоль железной дороги на Новочеркасск и Ростов; конница Мамонтова шла по их тылам и вышла в район станиц Ольгинской и Хомутовской.
А с севера двигался поток беженцев. Дон замерз и переправлялись по льду. Лед иногда ломался и тогда все проваливались в воду; так было с косяком 2-летних лошадей Провальского и Стрелецкого заводов, насчитывавших свыше 200 голов. Это были лошади хороших кровей, одни из лучших в мире кавалерийских лошадей. Что касается повозок с беженцами, попавшими под лед, то на не обращали внимания. Был случай, когда целая конная группа буденновцев, переправляясь через Дон, также пошла под лед.
Добровольческая Армия имела не свою линию обороны за Ростовом, буденновцев сдерживал корпус генерала Павлова, сменившего на этом посту скончавшегося генерала Мамонтова. Много ходило легенд, связанных с его кончиной. Но нужно сказать, когда он совершал свой рейд к Москве, крестьяне встречали его хорошо, заявляя, что вместо того, чтобы давать второй сноп с урожая на помещичьей земле, они для армии готовы давать два снопа, оставляя себе один. Генерал Мамонтов это понял, но тот, кто должен был это понять прежде всего, тот ничего не понял.
Свободное копирование
