Я описывал жизнь. Теперь вспоминаю события, связанные с Японской войной, окончившейся позорным миром.
Надо сразу же сказать, что. все левые группировки для своих интернациональных целей хотели поражения России и тут играло большую роль еврейство. Они возглавляли и большевиков и меньшевиков и пр. Еврейство Америки охотно поддерживало все организации антирусские. С ними наша прогрессивная молодежь, студенчество. Были у нас и национальные организации: как Союз Арханг. Михаила, но было наложено клеймо «Черносотенники»; казаки, охраняющие честь и достоинство были «опричниками»: власть была пассивной и психология народа была ей чужда. Можно сказать, что не было волевых людей, а пришел Столыпин, то его убрали, а кто — еврей.
Перед началом войны была произведена частичная мобилизация; забрали у нас 5 лошадей. Мы с сестрой имели особенные переживания. Нам было жалко Бойца, Волну, Мальчика, Синичку. Викторовскую не было жалко, так как был случай, когда не было отца, я приказал оседлать английским седлом Викторовскую и поехал через село, чтобы показать себя, но из-под каких-то ворот выскочила собака. Викторовская бросилась в сторону, седло на круглой спине соскочило. Я не помню, как ноги из стремян вынул и каким-то образом очутился дома без памяти. С отцом крупных разговоров не было, но мне было запрещено без его разрешения брать лошадь. Сестра этот случай помнила и потому Викторовскую не жалела. Что касается остальных лошадей, то мы почему-то думали, что они дадут возможность разбить япошек и потом они вернутся.
Начались разговоры, что «что значит Япония, мы её забросаем шапками». В действительности получилось совсем другое. К войне мы не были готовы. В атаки же шли против японцев, имеющих уже пулеметы, в белых мундирах, сомкнутым строем, впереди со священником, держащим в руках крест. Служились молебны. Поля боев покрывались трупами в белых мундирах, погиб местный флот, которым командовал адмирал Рождественский; спасовал Стессель, отдал Порт Артур; из полководцев-конников были две доблестные фамилии — ген. Мищенко и ген. Кондратенко. Были и другие, но, видимо, злой рок преследовал Россию. Пошли разные слухи, во многих случаях неправдоподобные. Появились песни: «Варяг», вальс, «На сопках Маньчжуриии» и др.
Русь была как будто бы заколдована и были только одни неудачи. Левые подняли головы — начались волнения рабочих; железнодорожные рабочие не пропускали военных поездов. Потом все перекинулось в провинции загорелись имения, во многих случаях сжигались и помещики, и скот, так как он принадлежал барам. Народ оголтел и не знал, что ему делать, кроме беспорядка, убийств и грабежей.
В то время я был кадетом, жил с отцом дома, сестру отправляли на ночь к священнику. Днем я ходил по двору с воздушным ружьем и кинжалом, представляя из себя часового. Приходили группы крестьян оберегать имение от погрома и поджогов, которые совершали группы «революционеров», живущие в других местах. Они совершали поджоги, грабили, что можно, совершенно начисто и шли дальше.
Пыл у крестьян охранять имение стал проходить и вместо их пришла сотня Кубанского полка, которая тут же расположилась на продолжительное время, 4-6 недель. В результате среди сгоревших кругом 23-х имений Колпаково уцелело. Уцелели и другие большие имения, которые смогли обеспечить военную охрану.
Кругом большинство усадьб было сожжено, ограблено и почти что не было, что охранять.
Сотня ушла. Казалось, что жизнь стала входить в свою норму.
Свободное копирование
