В гимназии я жил как пансионер, распорядок дня был более схож с корпусом, но здесь дисциплина была другой, другие были воспитатели. Здесь можно было уходить к знакомым в город без всяких формальностей, заявив воспитателю, что ты уходишь. Обыкновенно был ответ — не опаздывать к ужину. Еда в гимназии была лучше и более разнообразная. У знакомых я имел лошадь и мог совершать прогулки верхом и в шарабане. В старших классах я предпочитал ездить со спутницей — автомобилей в то время не было, было безопасно ездить.
Спорт как в корпусе, так и в гимназии был один и тот же — лапта, городки; малыши играли в клепушки; зимой — коньки, снежки и взятие снежных крепостей. Играя в городки, проигрывались, главным образом третье — сладкие блюда или что-либо из второго блюда завтрака. Многие проигрывали за много недель вперед.
В гимназии была своя церковь, был хороший хор, которым управлял какой-то семинарист и мы — певчие имели постоянную ложу в театре на 12 человек в послеобеденное представление и на 12 — вечером.
Любили цирк и было несколько человек-силачей из 7-8 класса, которые любили борьбу, но нам запрещалось выступать на публичных площадках.
В Курске было 3 женские гимназиии и епархиальное училище, но он было более духовное, в противоположность светскому образованию в гимназиях или реальном училище. Были женские гимназии поделены: Мариинская (серые крысы) — наши; вторая гимназия — зеленые лягушки — реалистов и между нами бывали бои настоящие, когда мы нападали на лягушек, а реалисты — на крыс; разгонялось все дворниками, вооруженными метлами.
Была частная гимназия Каменевой, там не был ограниченным возраст и были «тети» (им 20-22 года, они в 4-ом классе), которые нас просвещали.
На этом я заканчиваю нашу жизнь до оставления нами Колпаково и переезда в Воронежскую губернию где, по предложению Поземельного Банка, отец приступил к парцелляции довольно большого имения.
