Под Москвой в г. Балашиха располагался ВНИИПО – институт пожарной охраны с испытательным полигоном. Там нам устроили смотрины с присутствием большого лица – зам. министра МВД Зверева. Зверев, невысокий, серенький, предпенсионного возраста, прибыл в сопровождении двух молодых генералов, которые, судя по холёным лицам и рукам, получили звания по наследству.
Машину выгнали на плац, комиссия толпой расположилась метрах в пятнадцати, и тут мы так оскандалились, что я до конца осознал ситуацию только на другой день. Наш оператор развернул подъёмник и из чувства лихачества провел его над нашими головами. Я только успел погрозить ему кулаком, как раздался треск и подъёмник рухнул на землю метрах в пяти от зам. министра МВД. Молодые генералы кинулись к машине для выяснения причины поломки. Причина была тривиальна – основание подъёмника было закреплено на раме сваркой вместо болтового соединения, предусмотренного проектом. А первопричиной явилась спешка при проектировании и изготовлении. Генералы, увидев оборванные сварные швы, дружно махнули рукой – обыкновенное русское разгильдяйство. Зам. министра саркастически улыбнулся, сел в машину и уехал. Лицо нашего майора начало приобретать естественный цвет. Договорились с местным руководством о ремонте и отправке нашей машины обратно.
На обратном пути тоже не обошлось без приключений.
В конце 2010 г. был закрыт аэропорт Домодедово. Кто-то по телевизору сказал, что это было первый раз за всю историю этого аэропорта. Могу заявить, что это наглая ложь.
В первых числах ноября 1969 г. мы на трое суток засели в Домодедово только что открытом для эксплуатации. В залах вокзала кроме каменного пола и толпы угрюмых, небритых пассажиров ничего не было. Ни присесть, ни прилечь. Правда, один сообразительный пассажир на ночь забрался в аптечный киоск и улёгся спать на прилавке длиной сантиметров 70.
К концу второго дня рейсы на Сибирь пошли, но нам вылет не давали до утра. На третий день два раза приглашали на посадку, потом отпускали. На третий раз посадили в автобус, довезли до самолета и снова вернули в зал. Из автобуса мы гурьбой пошли к диспетчеру для разговора. В это время в диспетчерскую зашел важного вида мужик в форме. Увидев толпу, он возмутился:
- Почему посторонние в диспетчерской?
- А ты кто?
- Я старший диспетчер!
- Ты-то, гад, нам и нужен!
Перепуганный старший диспетчер кинулся бежать. Толпа пассажиров, с глазами, налитыми кровью от бессоницы и злости, настигла его на другом конце зала. Тому ничего не осталось, кроме как пообещать срочно отправить нас.
Через пару часов нас действительно посадили в самолет.
Я попал на сидение во втором ряду и слышал переговоры экипажа с диспетчером. А переговоры оптимизма не внушали.
Борт:
- Разрешите взлет.
Диспетчер:
- Новосибирск через пять часов закроется. Принимайте решение сами.
Борт:
- Хорошо, летим на форсированном режиме.
Тем, кто не знает, поясню – наш самолет ТУ-104 был гражданской модификацией фронтового бомардировщика ТУ-16, отличавшийся от последнего только салоном и разрешенными режимами эксплуатации.
Сразу после взлета прозвучала положенная информация о полете:
- Самолет ведет пилот первого класса Дальневосточного управления… Летим на высоте 11 километров, скорость 1250. Промежуточная посадка будет сокращена до минимума, выход пассажиров из самолета только летящим в Свердловск.
Через четыре часа, на час раньше графика, появились огни просыпающегося Новосибирска. Утренняя заря подсветила надвигающуюся с запада чёрную стену надвигавшегося бурана.
Наш самолет, завершая боевой полёт, заложил крутой вираж на 180; со снижением и без дополнительных маневров точно и чисто приземлился, как в кресло посадил. Когда из кабины вышел первый пилот – пожилой, с обветренным, но ещё красивым лицом, кудрявой, но совершенно седой шевелюрой, пассажиры устроили ему овацию. Сидевшие на переднем сидении грузинки налили ему из своей ёмкости стакан вина, от которого пилот не отказался.
От самолета к вокзалу мы добирались при сильнейшем буране и почти нулевой видимости.
Наша пожарная машина около 15 лет служила в пожарных частях Новосибирска. Видели её действие и в Барышево, когда загорелся склад резино-технических изделий СибИМЭ. Я в тот день работал на дачном участке и не видел происшествия, но институтские ребята рассказали, как после бесплодных попыток нескольких пожарных расчетов подошел ракетовоз, дунул пеной, и пламя сразу захлебнулось.
Материалы испытаний использованы при разработке большого аэродромного пожарного автомобиля
Свободное копирование
