К началу ноября снег стал задерживаться на полях. Стало ясно, что этой осенью (точнее – зимой) испытания не закончатся. Я послал телеграмму на завод с уведомлением о всех сложившихся обстоятельствах и о моем отъезде домой.
Поезд шел через Узбекистан, где было ещё тепло. Когда укладывались спать, открыли форточку, т.к. за бортом было +18;, в переполненном вагоне было душно. Я улегся на второй полке головой к форточке. Под утро снится сон, будто на меня напал медведь и придавил мне голову. Спросонок пытаюсь сбросить что-то с головы. Окончательно проснувшись, обнаруживаю на голове сугроб снега. За окном Восточный Казахстан и сплошная непроглядная метель.
Через полдня прибываем в Рубцовск. Мороз за минус 30;. В своем ташкентском костюме и соломенной шляпе, как заяц, прыжками выскакиваю на привокзальную площадь, ныряю в единственное, стоящее на площади такси и кричу:
- Гони!
Водитель, едва скосив на меня глаз, дал по газам. Потом спрашивает:
- Куда?
Утром захожу в СКБ. Кабинет Главного конструктора у входа. Из зала навстречу идет наш начальник отдела Петров, уткнувшись в бумажку. Присмотревшись, вижу, что он читает мою телеграмму. Упершись в меня, вскидывает глаза и с удивлением произносит:
- Ты уже здесь? Ну, пошли.
Главный, выслушав обе стороны, вынес вердикт – обоим по выговору, мне за выезд без разрешения, Петрову – за отношение к кадрам.
Свободное копирование
