Суррогаты советского периода

Суррогаты советского периода

Личные мемуары о красной эре (37)

 Обычно я обозреваю период от своего сознательного существования до краха красной эры, добавляя вызванные ей полупериоды последствий строительства самого гуманного в мире общества. С чьих-то слов стараюсь не писать. Опираюсь лишь на собственные наблюдения и воспоминания.

 Натуральный кофе я попробовал на вкус лишь в зрелом возрасте. До того о существовании оригинала даже не подозревал. Читать-то читал и слышал, но в моём воображении всплывали жёлтые пачки, предлагаемые всяким сельмагом. Не верить надписям на них было невозможно: «Кофейный напиток «Колос», «Кофейный напиток «Ячменный колос», «Напиток «Кофейный»… Значения слова «напиток» никто не знал, как сейчас многие не знают, чем отличается завозной кефир от кефирного напитка производства лепельского молокозавода.

 Точно не помню, но, наверное, в перечне состава продукта был указан молотый ячмень, однако это не имело значения: у нас ячмень, а у буржуев кофейное дерево за неимением ячменя. Но у нас всё равно лучше, потому что в стране Советов всё лучшее в мире. Пусть капиталисты давятся своим кофейным горькоядьем.

 Даже когда, будучи женатым мужиком, впервые в Ленинграде попробовал настоящий кофе, заценил его конкретно: говно, наш лучше. Душой не кривил, так

на самом деле показалось по первости.

 И когда разбуженная Горбачёвым страна сбросила коммунистическое иго, в лепельский гастроном впервые в жизни завезли кофе по 10 рублей за банку. Но продавали лишь донорам по особым талонам. Я ржал до упаду с дураков, которые по такой же цене покупали у доноров талоны на кофе, выдаваемые вместо бесплатного питания. Первоначальные обладатели талонов недоумевали от свалившегося на них счастья: продай талон и на выручку обедай в столовке полтора десятка раз. А регламентированный донорский кофе пусть по двойной цене жрут придурковатые покупатели талонов.

 Когда социализма не стало, и кофе всех видов заполнил базары и магазины, все набросились на растворимый. По ходу потребления сообразили, что натуральный более всамделишний, и переключились на него. Однако молотый покупать опасались: вдруг жёлудей намололи и в пачки затарили. С таких осмотрительных типчиков я смеялся: да собрать и переработать жёлуди будет намного накладнее, чем привезти из Америки зёрна кофейного дерева. Со мной соглашались и начинали без опаски употреблять порошок настоящего кофе.

 Почему Хрущёв и Брежнев не могли обеспечить народ такой дешёвой простятиной? Запросто могли, но о народе просто не думали: сойдёт ему и ячмень.

 Теперь мне иногда по серьёзному хочется испить ячменного эрзац кофе.

***

 …Настоящий чай был в каждом магазине, но исключительно «Грузинский» и «Азербайджанский». Оценить их не могу, поскольку не с чем сравнить – нет таких теперь. А тогда они считались просто чаем.

 Кому чёрный чай не нравился, мог покупать фруктовый чайный суррогат, именуемый не напитком, а именно «Фруктовым чаем». И если 50-граммовая пачка обычного чая стоила порядка 30 копеек, то фруктового 100, а может и 200-граммовая – не более 0,15 рубля. Чёрный такой брикет спрессованных жжёных сухофруктов. Он был вкусным. Даже сырой. Отломал кусок и жуй. Только зубы не поломай.

 Как-то поехал в заслоновский магазин "Военторга" за мясом, которое иногда доставалось и голодным лепельцам. Там среди стопок грузинского и азербайджанского чая увидел 50-граммовые жёлтые пачки цейлонского и зелёные – зелёного. Название «Цейлонский» мне ни о чём не говорило, а вот «Зелёный» очень озадачил. Как это чай да зелёный?

 - Пачку зелёного чая, - заказываю продавщице за прилавком.

 - Зачем вам зелёный? - вмешивается стоявшая за мной местная покупательница. – Вон же есть цейлонский.

 - А я хочу зелёного, - со знанием дела отвечаю.

 - Разбирается! – пренебрежительно хмыкнула офицерша.

 Я, конечно, остался при своём мнении, но издевательский хмычок женщины заставил впоследствии задуматься: наверное, права, стерва…

 От вида современного прилавка с набором чаёв советский человек, наверное, получил бы инсульт или инфаркт.

***

 Вино было исключительно суррогатное, начинающееся с цены 92 копейки за поллитра «Фруктового» Подсвильского винзавода. Но такое из-за неимоверной дешевизны было в большом дефиците. А вот 16-градусное «Яблочное» за 1,17 рубля стояло в каждом магазине.

 Его тёзка «Яблочное десертное» успехом не пользовалось, поскольку стоило 1,42 рубля и содержало аж 42 процента сахара. От него жопа слипается, говорили.

 Конечно, всяческие суррогатные портвейны были получше, имели 17-18 градусов, но покупателей сдерживала цена. «Агдам» тянул на 1,42 рубля.

 При Брежневе винзаводы успешно создавали себе рекламу названиями своей продукции, метко прозванной народом «червивкой» и «чернилом». Слюнки текли от одних названий: «Золотая осень», «Осенний букет», «Водар мяты»… Особенно чёрным было «Сливовое» в «бомбах» - бутылках из-под шампанского. Стоило порядка 1,8 рубля. 18 градусов. Дурман бешеный! От него испражнения окрашивались в чёрный цвет, и после себя даже самому долго невозможно было зайти в туалет. Так воняло. Освежителей воздуха Советский Союз не имел.

 В конце 60-х или самом начале 70-х на короткое время появился 20-градусный «Солнцедар». Народ как бешеный набросился на градусы. Но вскорости он как в воду кануло.

 «Буджак» в больших бутылках запомнился тем, что однажды укушался им, а утром жена укорила:

 - Всю ночь не давали спать то собака, то буджака.

 Сначала не понял, и она пояснила:

 - Какая-то собака ночь напролёт под окном скулила, и ты пьяный ворочался да бормотал несуразицу.

 Сухие вина были. В сельмагах прилавки ломились от запыленных поллитровок молдавского «Алиготэ» по 1,04 рубля. Но его никто не брал – деньги платить за воду? Уж лучше за такую сумму выпить 4 с половиной бокала пива в пивбаре или в сельмаге четыре пива на месте, чтобы не платить 12 копеек за пустую бутылку.

 А с «Алжирским» была настоящая хохма. На несколько лет завезли в магазины 700-граммовые бутылки. Содержимое – чернее «Сливового». Можно, конечно, сухие градусы восполнить дешёвым количеством выпитого – рубль и одна копейка стоило. Только живот будет пучиться от наполнения жидкостью. Про «Алжирское» у меня особенное воспоминание.

 Во второй половине зимы 1970—71 годов служил в Лужской учебке Ленинградской области. Сбросились курсанты и отправили меня в самоволку за "Алжирским". До городского магазина было километра три. Купил несколько «бомб». Перелезать через высокий армейский забор страшно: часовые Родины заметят. Лучше спрятать на опушке. Бросил одну бутылку в снег. Вторую – дальше, чтобы не разбилась о первую. Но разбились обе, поскольку первая ушла в снегу значительно вперёд. Снег вокруг моментально стал красным. «Кровавое» пятно быстро увеличивало размеры. Сердце ёкнуло. Такая растрата – 2 рубля 2 копейки! А солдатская зарплата всего-то 3 рубля 80 копеек. Правда, десятку мамка присылала.

 Поначалу начал есть красный снег – авось захмелею. Невкусно. Холод сводил рот. Аккуратно закопал в снег целые бутылки. Налегке перелез через забор. Мальцам выложил всё как на духу. Меня морально высекли. Повёл на злосчастное место. Каждый попробовал сосать бордовые ледяшки. Никакого эффекта. Забрали остальное вино. А мне в наказание за растяпство не дали выпить. Возврата денег не потребовали. Все ведь одинаковыми бедолагами были.

 Вот такие эрзац продукты были в красную эру.

Написано в мае 2018 года.