Охота в эпоху застоя

Охота в эпоху застоя

Личные мемуары о красной эре (23)

 В 1974 году старую столовку районного объединения «Сельхозтехника» (на том месте сейчас стоит трёхэтажка, чуть в стороне от расчетного центра энергосбыта) переоборудовали под малосемейку. Получилось три комнаты, коридор и кухня. Мне досталась самая малая комнатёнка – 12 квадратных метров. Из удобств – лишь отопление, общая кухня и один коридорный кран с холодной водой на всех. Вместо газа – керогазы. Туалет с выгребной ямой – сзади за магазином, в сотне метров от жилища. Но мы с женой и этому были рады после года добираний на работу из старой бабиной хаты в Веребках.

 Одним из моих соседей стал Коля Осипенко, с семьёй переселившийся в Лепель то ли из Краснодарского, то ли из Ставропольского края. Мы подружились. Вместе на его «Восходе» ездили в Полоцк за мясом, которым Лепель из госфондов вообще не снабжался.

 Однажды Коля говорит мне:

 - Слушай, Володька, а давай мы с тобой сходим на охоту в «Заготзерно» и постреляем голубей. Очень вкусное мясо. И в Полоцк не нужно будет ехать.

 У Коли было охотничье ружьё, но на охоту он никогда не ходил. Висело на стене для украшения, что в то время было модно. Его жена рассказывала, как он уговаривал её купить двустволку. Обещал, что будет ходить вся в мехах. И неизменно заканчивала свой рассказ словами:

 - Обещанные меха теперь где? Лишь у меня на …

 И изо всей силы хлопала себя ладошкой между ног. Слушатели от всей души ржали до слёз, а Коля тушевался и что-то невнятное бубнил в оправдание.

 «Заготзерном» тогда назывался комбикормовый завод, который теперь носит невообразимую абракадабру из непонятных аббревиатур.

 - Так нас же арестуют за стрельбу на предприятии, - сомневаюсь в его затее.

 - А с чего ты взял, что мы стрелять будем из ружья? – назидательно проводит обработку меня друг. – Мы сделаем рогатки и будем палить в птиц шариками из подшипников, которых в мастерской валяется достаточно. Знаешь, какой я меткий стрелок!

 В общем, заинтриговал меня Осипенко вроде бы мирной охотой на пернатую дичь. Под его конструкторским контролем сделали рогатки. Собрали много шариков. Я уточнил, когда в выходной день на проходной будет дежурить мой дядька Федя Тухто, и пошли. Дядя Федя посоветовал, где наибольшее скопление голубей наблюдается. Только предупредил, чтобы по шиферу не стреляли.

 «Заготзерно» всякое уничтожение голубей приветствовало и даже поощряло, поскольку они съедали значительную часть заготавливаемого зерна. За каждую отрезанную и предоставленную в бухгалтерию птичью голову сразу выдавали 5 копеек. Столько стоила половина бутылки лимонада без самой бутылки, поскольку тара оценивалась в 12 копеек. Но мы зарабатывать не собирались, нам нужна была голубятина, да и в выходной день расчёт за головы не производили.

 Лазали по всем закоулкам зерноприёмочного предприятия. Зерно было рассыпано всюду. Голуби сплошной серой массой облепляли наибольшие следы бесхозяйственности. Мы начали охоту.

 Все привыкли видеть голубей городских, которые чуть ли не в руки позволяют себя брать. А эти были дикие, к тому же пуганные – на них постоянно охотились в погоне за головами. Ловили и живьём, поскольку какой-то еврей платил по 10 копеек за живую птицу, а тушки не брал – могли подсунуть несвежие.

 Осипенко действительно оказался хорошим стрелком – почти каждая «пуля» попадала в цель. А вот я проявил себя неумёхой. Наши снайперские способности оценил так: мной подбитый голубь приходился на 20 убиенных Колей. В конце концов друг возложил на меня обязанности головореза – как с охотника с меня пользы нет.

 Голубям головы не отрезают. Но обезглавливать подбитых птиц надо, поскольку копошатся, отживают, мучаются. Для того нужно зажать голову между двумя пальцами и резко тряхнуть рукой. Вмиг тушка отлетает в сторону. Выбрасывай голову и забирай тушку.

 Домой несли по большой авоське голубей (про полиэтиленовые пакеты тогда слыхом не слыхивали). Жёны взялись щипать добычу. Моя поначалу брезговала, но Колина была привычна к обработке и готовке голубей и быстро научила соседку.

 Жаркое получилось превосходное. И соседей Недбайло вволю угостили. Мясо у голубей дикое, а потому красное, не белое, как у кур. И вкус совсем иной, намного вкуснее курятины.

 Ели тех голубей долго. А потом ходили на охоту ещё, и ещё, и ещё… Уже не ждали, чтобы в выходной дежурил дядя Федя. Оказывается, достаточно было любому сторожу сказать, что идём стрелять голубей из рогатки, сразу пропускал, только предупреждал, чтобы по шиферу не били. Голуби – враги зерна и его заготовителей.

 Надолго мы решили коммунистическую продовольственную проблему в отдельно взятых двух семьях. О том знали многие, многие едали и хвалили предложенную нами голубятину. Но настоящими голубиными охотниками были лишь мы с Колей Осипенко.

 До сих пор не знаю, что делали с тушками охотники за головами: ели или выбрасывали? Дядя Федя Тухто лишь закусывал голубятиной на работе, хвалил закусь, но впрок не заготавливал – дома, на 1-й Сенной, держал кур и свиней.

 P.S. Только что прочитал сию минуту написанный мемуар про голубиную охоту жене. Она сказала:

 - Что ты врёшь! Я не обрабатывала голубиные тушки – ты сам ими занимался. И ходил на охоту всего раза три.

 Вот мне интересно: почему это она помнит до подробностей события 40-летней давности, а я многое из них забываю? Потому-то и одолевают меня сомнения в её безукоризненной памяти. Впрочем, как и в моей тоже.

Написано в 2017 году.