Шефская помощь в СССР

Шефская помощь в СССР

Личные мемуары о красной эре (22)

 Колхозы никогда не обходились без шефской помощи. Даже в период их процветания при правлении страной генсека Брежнева. Но помощь та в разные времена была неодинаковой. Покажу это на собственной жизненной практике.

 В первый класс Гадивлянской начальной школы я пошёл в 1959 году. Помогать родному колхозу «Родина» бороться за урожай школьники стали сбором колорадских жуков, которых вражеская Америка забросила в СССР, дабы лишить миролюбивый советский народ «другого хлеба» и тем самым заморить его голодом. Всамделишнего колорадского жука мы тогда не видели, а вот красные личинки изредка попадались на картофельной ботве. Набери их десяток, и получишь от учительницы Анны Дмитриевны устное поощрение. Но такую уйму вредителей насобирать было практически невозможно.

 Вторым шефским делом было срубание серпами кукурузы, когда она была провозглашена генсеком Хрущёвым «королевой полей». Занятие считалось очень интересным. Сажали зёрна квадратно-гнездовым способом – одно от другого на расстоянии 50 сантиметров во все стороны. Романтично было играть в прятки и войну в таком кукурузном лесу. Рубать не уставали – стебли поддавались серпам почти без сопротивления.

 Следующее моё воспоминание заострилось в памяти 1963 годом, когда пятый класс Эссенской восьмилетки гоняли копать картошку на полевой склон, сбегающий от Козлов к озеру Долгому. К сожалению, только это и помню. Ни положительные, ни отрицательные моменты шефской помощи память не сохранила.

 В 1964 году пошёл в шестой класс Свядской средней школы. Каждую осень ученики собирали картошку на горе Милоснице – это между Свядой и Горозянками. Нет, картошку по картошке ежегодно не сеяли. Просто Милосница была настолько обширной, что картофельному полю всегда находилось новое место. Та школьная шефская помощь запомнилась лишь побегами с поля до официального окончания работы.

 В 1966-м в колхоз «Родина» прислали копать картошку студентов Витебского электротехникума связи. Одних мальцев. Расквартировали их по хатам гадивлян. К нам поселили Петю и Виталика. Колхоз выделял им молока, картошки и мяса столько, что хватало и мне есть вместе с новыми дружбанами. Ходили с ними на танцы в Велевщину и Свяду. Было интересно.

 После окончания средней школы в 1969 году я заклался с другом-тёзкой Вовкой Шушкевичем на бутылку коньяка, что поеду учиться на шахтёра в город Первомайск Ворошиловградской (до и после – Луганской)области. Пари выиграл. Но через месяц сбежал – тоска по лесу и дому одолела маменькиного сынка. Однако оказать шефскую помощь сельскому хозяйству Донбасса успел – на два дня возили в село выбирать картошку из чернозёма. Вповал спали на полу в клубе.

 Осенью 1970-го меня должны были забрать в армию. В ожидании призыва пошёл в районное объединение «Сельхозтехника» слесарем по механизации животноводческих процессов. Вот тогда я стал настоящим шефом.

 Во время косьбы каждый выходной объявлялся субботником. Ездили на них практически все. Лично я - с превеликим удовольствием. И вот почему.

 В колхозе каждому косцу вручали косу с бруском. Несколько человек оставалось резать телёнка и готовить мясную похлёбку. Работали полдня. Помню, как меня косить надлежащим образом учил токарь Гришка Кривец. Пристроился сзади, положил свои руки поверх моих, и комментировал, как нужно заносить и пускать в ход косу. Нам вслед раздавались смешки:

 - Гришка, ты армянскую шутку хочешь мальцу заделать?

 На что Кривец спокойно отвечал:

 - Никакая это не армянская шутка. Просто учу молодого человека косить.

 В обед привозили бидон с мясной поливкой и несколько ящиков вина – на все заработанные деньги. Косцы садились в круг прямо на скошенном поле, и начинался пир на весь мир. Именно он и тянул меня шефствовать каждый выходной. Мне не просто было приятно в коллективном застолье – я был переполнен гордостью, что пью рядом и наравне с управляющим «Сельхозтехникой» Владимиром Корнеевичем Галушко, главным инженером Демко, начальником моего линейно-монтажного участка Бородейко и иными руководителями и старшими товарищами. Они же чокаются стаканами со мной как с равным! Скорее бы приходил следующий субботник! Вот что значит личный пример руководителя!

 В «Сельхозтехнике» до армии не дотянул. Осенью в соседнюю Велевщину копать картошку приехали девки из витебского профтехучилища. И я вдруг понял, что пришла моя пора по бабам – армия на носу. Бросил работу и переселился к студенткам на поле и в сельский клуб. Польза от меня была если только моей очередной пассии, в ведро которой собирал клубни.

 В армии шефской помощью не занимался – в Германии не было колхозов. Или были, а я о том не знал.

 С 1973 года я работал в «Сельхозтехнике» слесарем, шлифовщиком, инженером-контролёром. Шефская помощь сельскому хозяйству была обязательна. Снова начались поездки в колхоз «Родина» на косьбу. Снова – полевой пир на весь мир и телёнок на закусь. Снова субботники поистине стали праздниками.

 В 1977 году в сельхозтехнику пришло 4 зерноуборочных комбайна «Нива». Для управления ими ускоренно выучили восьмерых инженерно-технических работников на хреновеньких комбайнёров и отправили на жатву в Брагинский район Гомельской области.

 10 дней помогали, а возможно и вредили местному совхозу «Посудово». Жили в совхозной общаге. Пили беспробудно. По возвращении я ещё неплохой расчёт получил. Все поехали жать хлеба в наш колхоз «Парижская коммуна», а я ссимулировал – с меня хватило Полесья.

 …Уже начали и в будние дни посылать небольшие группы в колхоз. Косим болотную траву на мелиорированной низменности в совхозе «Боровка». Жара. Пот градом. Кто-то предлагает бросить.

 - Нет, мальцы, - не соглашается ещё кто-то. – Мы же на две бутылки вина не накосили. Стыдно будет трезвыми домой являться – ведь скажут, что просачковали.

 Все соглашаются. На работе – порядок, в табеле поставят «восьмёрку», оплатят по среднему, но вина за то сегодня не купишь, а здесь – почти готовая пьянка, только ещё несколько прокосов пройтись. Кряхтят косцы, поднимаясь с травы, и снова впрягаются в косы.

 - Ну, всё, - говорит очередной оценщик-самозванец. – По три рубля каждому получится.

 А повсеместная бутылка 17-градусного «Яблочного» стоила 1р.17к. Можно смело закругляться.

 Суть сей истории в том, что тогда ещё за работу в колхозе шефов рассчитывали сразу же по окончании оказания помощи. Был сиюминутный стимул, который подстёгивал даже самого отъявленного лодыря. Вот только не помню, отдавали ли трезвеннику заработанный «трояк». Кажется, таких вообще не было.

 Ещё показательный пример. На корм коровам выращивали куузику. Она имела вкус репы, и могла употребляться в пищу людьми. Однажды вморозил ранний крепкий мороз куузику в землю. Кузнец Иван Вакарь отковал шефской бригаде человек из 10-и по ломику каждому. И поехали мы выдалбливать из мёрзлого грунта корнеплод в совхоз «Волосовичи». Не сильно напрягались – лишь бы самим не замёрзнуть. После обеда пришли в кассу и чуть в обморок не попадали – по 20 рублей насчитали каждому. Столько даже не выпьешь – 17 бутылок чернила получается на рот.

 Пьяные и счастливые приехали в «Сельхозтехнику». Все обзавидовались. Назавтра мастера убегали от рабочих – каждый просился на куузику. Обижались, что отправляют любимчиков. Вот действенность сиюминутного стимула и хорошей оплаты труда!

 Потом в кассе не всегда стали находиться деньги. Расчёт через несколько дней привозили другие шефы. Производительность шефской помощи резко упала – не стало сиюминутного стимула. А ещё потом вообще постановили рассчитывать шефов раз в месяц, как колхозников. Совсем заленились шефы, потребовалось посылать с ними надзирателя, чтобы подстёгивал. Выпьют с утра то, что с собой возьмут, и еле шевелятся в работе – когда тот расчёт будет, а похмелиться хочется уже. Чтобы это украсть да продать, а выручку пропить?

 Начался бум изготовления витаминной муки. Шефов стали звать беларусскими обезьянами за лазание по елям, чтобы насрубать лапок для АВМ – агрегатов витаминной муки. Расценки вроде бы были неплохие, но стимула не было – платили раз в месяц.

 Всё, что я говорил про косьбу, можно отнести и к прополке-выдёргиванию кормовой свеклы, и к поднятию льнотресты, и к уборке камней.

 Картошка – немного иное дело. Её можно было украсть, можно под видом официальной купли объегорить агронома и вывезти в разы больше. Дело в том, что в единственном лепельском магазине «Овощи-фрукты» картошка продавалась лишь изредка и по кооперативной цене, значительно превышающей государственную. Поэтому занимались воровством.

 Женскополые шефы могут мне запрекословить:

 - Врёшь! Мы не пили.

 Согласен. Но вы на сиюминутный заработок были всё равно очень даже падки. А как его отодвинули на месяц, сразу и опустили руки. Вот женский пример.

 Уже в 90-х годах появились бешеные расценки на сдачу льнотресты. За день шефы стали зарабатывать по 100 рублей – это месячный заработок низшего служащего. На заводе шестерён желающие пошефствовать скандалили с начальниками, между собой, чтобы только поехать. Пусть такие деньги заплатят через месяц, даже через два – но ведь это Клондайк. Нужно его не упустить! К сожалению, такие заработки на подъёме льнотресты продержались всего один сезон. Следующей осенью поднимать льнотресту никто не хотел. Мастера посылали рабочих насильно.

 Всячески отлынивал я от шефской помощи с того времени, как не стали оплачивать работу в день её выполнения. Увёртывался, притворялся немощным, создавал видимость усердия, при том стараясь сделать как можно меньше. И не только я – все. Ну, пусть исключение составляли единицы. Ими были старшие групп, с которых требовали отчёт за дневную деятельность.

 Кажется, отдельно увязывать эффективность шефской помощи с порядком её оплаты, не стоит. И так всё понятно. Пусть мои воспоминания останутся для истории и станут назиданием всем будущим поколениям. Не в шефской помощи. В любой трудовой деятельности.

Написано в 2017 году.