О приближении к нам фронта пошли слухи в самом начале августа. И вот в один из жарких августовских дней на нашей улице появилась танкетка, вылезший из неё пропыленный красный командир объявил нам, что Красная Армия отступает и что она непременно скоро вернётся назад. Танкетка проследовала в сторону Костюкович. Никаких наступающих немецких частей мы не видели. По дошедшим до нас слухам, некоторое движение и наших, и немецких частей в это время происходило по центральному большаку, расположенному за лесом. В районе Костюкович в этот день были слышны взрывы. Говорили, что там, якобы, произошёл бой. Так мы оказались на оккупированной территории. После всего этого у нас снова наступило затишье.
В середине августа деревню взбудоражило неординарное событие: к нам из Костюкович прибыли два всадника — немецкий офицер и переводчик — и десять немецких солдат на трёх подводах. Посмотреть на них сбежалась вся деревня. На ломаном русском языке переводчик сообщил нам, что доблестная немецкая армия освободила нас от большевистского ига. Отныне повсюду на местах должны быть порядок и спокойствие, для осуществления этого в деревне будет создана власть, состоящая из старосты и двух полицейских. Они должны будут беспрекословно выполнять все указания немецкого командования, им, в свою очередь, должно подчиняться всё население деревни. Колхоз отныне ликвидируется. Земля, скот и всё имущество колхоза должны быть по справедливости поделены между населением деревни.
Внезапно в беседу с немцами вступила жительница деревни Пашка Елисеиха, женщина лет 65. Она довольно бойко о чём-то говорила с ними на их языке. Немцы через неё попросили собравшихся назвать несколько потенциальных кандидатов на должности старосты и полицейских. Из толпы выкрикнули несколько фамилий. Затем незваные гости взяли из колхозного амбара с десяток мешков овса для лошадей и уехали.
Все окружили Елисеиху и начали спрашивать её, откуда, она знает немецкий язык. Та пояснила, что в молодости она училась в гимназии, где изучала немецкий язык. Кое-какие знания у неё с тех пор остались. Все были очень удивлены, обнаружив у своей землячки такие способности.
Через несколько дней из Костюкович пришло сообщение о том, что старостой нашей деревни назначен Зенин Иван, мужчина лет 60, а полицейскими 30-летний Воробьёв Михаил, не призванный в армию по болезни, и 19-летний Рыбалкин Фёдор, больной туберкулёзом лёгких. Вскоре полицейским выдали немецкую форму и две винтовки с патронами.
Новая власть и население деревни, завершив уборку урожая, после некоторых колебаний приступили к выполнению приказа немцев о ликвидации колхоза. Подушно был поделён собранный урожай. Начался раздел скота, инвентаря и другого имущества. При всём этом большой ажиотаж у всех вызвал раздел лошадей. Их на всех не хватило, поэтому пришлось давать лошадь на два и даже три двора. Лучших лошадей забрали себе новое начальство и мужчины, остальным достались лошади похуже. На наш двор вместе с двором Осиповых выделили молодую маленькую слабосильную кобылку Торбочку. Раздел земли решено было произвести весной, перед посевной. Так было очень быстро и без никакого сожаления ликвидировано насильственно созданное и чуждое душе крестьянина коллективное хозяйство.
Свободное копирование
