Находясь в батальоне связи, я был свидетелем такого случая. Ночью батальон расположился в лесу километра два-три от передовой. Тут стояли какие-то другие военные части с пушками, миномётами, было немало лошадей. Мы покушали у связистов и отдыхали, вспоминая пережитый день. Вдруг услышал сильную ругань и матерщину. Мы заинтересовались и подошли поближе. Было уже темновато, но мы всё же разглядели, что офицер ругал какого-то красноармейца.
- Ты, твою ….мать, проспал! Сопляк … Заруби себе на носу, чтобы к двенадцати часам ночи нашёл своё колесо. Не найдёшь, расстреляю, как бешеную собаку.
Это был капитан – командир дивизиона артиллеристов, он ругал командира орудия за потерянное колесо от пушки. Тот объяснял капитану, что когда въехали в лес и остановились, то колесо было, а потом вдруг пропало.
Нас это событие очень заинтересовало: только что было колесо у пушки и вдруг его не стало.
- Вы тут посидите,- сказал я своим, - а я посмотрю, что у них дальше будет.
Когда я тихонько приблизился, то услышал, как командир орудия говорил со своими красноармейцами:
- Пи…ц мне будет, если не будет колеса. Кто пойдёт со мной?
Кто-то подошёл к нему, и они двое пошли между пушками, лошадьми туда, где стояли другие подразделения артиллеристов. Когда они увидели точно такие же орудия, остановились. Командир орудия что-то сказал сопровождающему, а сам пошёл к часовому. Красноармейцы спали, но часовой ходил.
- Стой, кто идёт! – крикнул часовой.
- Да, это я, сержант, тут где-то наши. У тебя случайно нет бумаги? У меня есть махорка и спички. Часовой кивнул:
- Есть.
Сержант сел недалеко от часового. Часовой подошёл, они закурили, познакомились. Выкурив цигарку, сержант встал (послышался крик кукушки), отсыпал махорки часовому и дал спички. Поблагодарив «земляка», пошёл дальше. А через час он докладывал командиру дивизиона:
- Ваш приказ выполнен. Колесо нашёл.
Наша дивизия отступала, пройдя населённый пункт Локня. Штаб полка стоял недалеко от реки Ловать, которая течёт на север и впадает в озеро Ильмень. В ясные дни немецкая «рама» не давала нам покоя. С утра до вечера торчит в небе, кружит над передовой. Периодически удаляется в тыл, а затем опять над нами. Как заметит машину, лошадь или человека, тут же вызывает бомбардировщики или штурмовики. Из-за этого у нас погибло много живой силы и машин. Наших же самолетов нет. Может, где то и есть, но не на нашем участке фронта. До того уж эта «рама» нам осточертела, что мы не выдерживали её присутствия и из винтовок стреляли по ней. А ей хоть бы что. Для себя же делали хуже. «Рама» чувствовала, что по её броне стучат пули и замечала откуда идут вспышки и вызывала на это место бомбардировщики. Наконец, начальство в целях сохранения личного состава и военной техники, запретило такие «фокусы».
Свободное копирование
