У местных ребятишек я увидел самодельные наганы. Они стреляли так громко, как настоящие. Узнав о том, как они сделаны, я тоже решил сделать наган и, конечно, с удовольствием пострелять. Достал медную трубку, с одной стороны заклеил её, привязал к деревянной доске (ложа). У ребятишек достал немного пороха. Насыпал его в трубку (ствол), забил пыж из бумаги. Затем в ствол засунул небольшой ржавый гвоздь, потом опять пыж. Вставил спичку головкой в отверстие трубки. Зашёл в хозяйкин двор, выбрал место для стрельбы. На воротах стайни, где стояла хозяйкина корова, начертил круг – мишень. Отошёл на пять метров, поджёг спичку и нацелился на мишень. Спичка горела медленно, а у меня терпение лопалось:
-Выстрелит или нет?
Вдруг раздался выстрел, да так громко, что я пошатнулся. Наган вырвался из рук и куда-то улетел. Я сиял от радости и даже топнул ногой и несколько раз обернулся. Затем подошёл к двери и увидел, что гвоздь торчит в мишени. Я обрадовался, что попал. Но тут дверь эта отворилась, и из стайни выбежала хозяйка, крича:
- Ой…! Эй…! Ой…! Эй…!
Она, как ветер, пробежала мимо меня и вбежала дом. Я, конечно, быстро сообразил, что нужно исчезнуть, и убежал в глубокий ров, недалеко от дома. Домой я долго не возвращался. Но захотелось есть, и я решил вернуться в дом. Мать была злая, она схватила меня за волосы, потом за уши, что-то кричала, притащила меня в передний угол комнаты и поставила на колени:
- Молись Богу и проси прощения!- крикнула она и ушла на кухню.
Я долго стоял в углу на коленях и всё поглядывал на икону, которая висела в центре других – это был какой-то святой, красочно разрисованный. И вдруг у меня возникла озорная мысль, и мне стало легче стоять. Наконец, мать освободила меня от наказания, но задуманное из моей головы не улетучивалось. Я решил нарисовать того святого, зная, что мать и хозяйка всё время молятся и смотрят на того святого. У ребятишек позаимствовал акварельные краски, достал толстый лист белой бумаги и, когда дома никого не было, ни матери, ни хозяйки, снял икону и нарисовал святого на бумаге. Раскрасил так, как на иконе. Затем аккуратно обрезал бумагу рисунка и вложил его в икону, закрыв того святого своим. Икону поставил в угол за лампадой, посмотрел:
- Не узнают, ей богу, не узнают. И с чувством удовлетворения побежал на улицу к ребятишкам. Одновременно захватил с собой позаимствованные акварельные краски.
Вечером хозяйка и моя мать усердно молились, глядя на моего святого. Я в душе улыбался, но вида не подавал. Так шли дни за днями. Я ждал, когда они раскроют мою каверзу, но время не наступало. Они, очевидно, ничего не замечали.
А я постепенно об этом забыл, увлёкся ходить на лыжах и ловить силками куропаток. Сделал из конского волоса до десятка силков и с вечера их ставил на кустах за городом, а утром приходил проверять.
Каждый день я без добычи домой не приходил. Мама хозяйке давала по куропатке, когда приносил несколько. Куропатка – птица белая, по величине меньше утки, но вкусная. Отец был доволен, конечно, и мать тоже, что я стал понемногу помогать семье. Но периодически мысль меня сверлила:
- Когда же, наконец, они раскроют мою очередную афёру?
Да и мне уже хотелось послушать хозяйкины интересные звуки.
Уже, наверное, прошёл месяц или больше и я, наконец, не вытерпел и признался матери:
- Мама, а ты ведь молишься не на настоящего святого.
- Бог с тобой, что ты выдумываешь. Нельзя богохульствовать, а то ведь Бог накажет.
Я тогда быстро стал на табуретку, снял нарисованный лист с иконы и подал матери. Она была поражена. Смотрит то на картину, то на меня, а сказать ничего не может. А потом схватила меня одной рукой за волосы, другой за ухо и давай трясти и что-то причитать. В это время дверь открылась, и на пороге появилась хозяйка.
- Васильевна, ты за что его?
Мать отпустила меня, подошла к хозяйке и показала ей рисунок святого.
- А мы молились на эту бумажку, ведь она была там, в иконе.
Наконец дошло и до хозяйки. Она закатила глаза и давай сильно издавать, интересные для меня звуки:
- Ой…! Эй…! Ой…! Эй…!
А я только этого и ждал. Кричала она долго, посмотрит на святого и опять кричит так, что у неё на губах появляется пена. Мать успокаивала её, поила водой. Я тем временем вырвался из дома и убежал на улицу.
Вернулся я уже поздновато. Дома был отец, пришедший с работы. Мать о моих проделках всё ему рассказала. Когда я вошёл в комнату, то увидел, что отец смотрит на меня, но не сердито. Он начал говорить:
- Что, сынок перевоспитываешь мать с хозяйкой? Ну, и изобретатель же ты. В кого ты пошёл, как будто в нашей родне такого не было? Вот, что я тебе скажу, Сергей. Прекрати такие изобретения, а то старуха то может умереть, ведь она больная, потому она так и кричит. Так что, кончай с этим.
Он говорил со мной, как со взрослым, и я его понял.
Свободное копирование
