Контакты - 1

Контакты

До сих пор не понимаю, почему меня назначили на роль Project Leader по данному проекту? Нужно было спроектировать, изготовить и испытать прототипы контактных соединений на базе полномасштабных проводников, в руку толщиной и по 3.5 метра длиной. Это - бюджет всей Российской команды по ИТЭР. Однако в начале 95-го года такой проект возник.

В этом году начались мои поездки за рубеж.  Первая – на 9-ое мая 1995 года в PSI (Швейцария), вторая в конце июня – в Японию (Нака) с Сашей Алексеевым как раз на митинг по контактным соединениям, в августе – с Сергеем Бендером в MIT (США) тоже в том числе по контактам, и в октябре – опять в PSI уже на подготовку проекта QUELL  - об этом ниже.

Так вот, Нака. Самолетом из Шереметьево 10 часов полета. А-310. Прилетели в аэропорт Нарита (Токио). При отправлении из Шереметьево Алексеев попал под выборочный контроль таможни, и его буквально раздели догола на виду у всего честного народа. Это запомнилось.

В Нарите нас встречали с плакатами “ITER”.  Посадили вдвоем в такси и сказали, чтобы мы денег не платили. И повез нас таксист по побережью Тихого океана из Нариты в город Мито, рядом с которым находилась деревня Нака, а в ней JAERY – Японский институт атомной энергии, при котором существовала центральная команда ИТЭР по магнитному направлению. На утро уже были назначены наши выступления на разных митингах, мое  - по контактам.

В Мито нас поселили в отеле “Season” и мы вышли прогуляться. В прудах и придорожных канавах плавали ручные рыбы, которых можно было погладить и покормить. Вся японцы ездили на велосипедах, особенно школьники. Чтобы избавиться от пустой консервной банки мне пришлось пройти три квартала в поисках урны. Запомнились магазины “Seven – eleven”.

На завтрак предлагали невообразимое множество национальных блюд, которые я осторожно обходил стороной, пока не увидел в дальнем углу ресторана self-service европейские сосиски, не пахнущие Японией. Мало сказать «своеобразная кухня», ее нужно увидеть. В основном коричневый цвет, булькает, жидкое и ужасно для европейского носа пахнет. Тогда даже вяленых кальмаров в России еще не появилось, так что это были очень острые впечатления.

С утра сначала все посетили пленарное заседание, а затем разошлись по секциям. Какую-то часть пленарного вел Костенко, в качестве, как он любил говорить – Chair-man. Работа началась. К этому времени я уже был за границей в Швейцарии, и поэтому первый шок от общения на английском языке уже был позади. Но все равно, раздвоение личности было налицо – думать по-русски, а говорить по-английски очень трудно, тем более, находясь целые сутки в английском окружении. Но, ничего, все друг друга поняли, выступления прошли успешно. Вечером всех потащили в кабак.

Одна стена стеклянная, за ней пруд с огромными карпами. Зал, столы с закусками и огромными бутылками с пивом. Тишина, никого нет кроме нас, привезенных и голодных. Мы все набросились на закуски, и русские и нерусские. Пошла беседа про все на свете. Приглядевшись в полумраке видим, что кругом еще какие-то женщины. «Ну» - думаем – «началось, гейши», и так медленно отжимаем их к стене, ведя светскую беседу на английском языке. И вдруг – открываются двери, включается свет, входит группа местных руководителей разных рангов, женщины бросаются к ним, и…. оказываются их секретаршами, гордо и иронично поглядывая на нас – неудавшихся кавалеров.

Дальше было все как обычно – тосты, разговоры, горячее, затем коньяк напоследок, и развезли по домам, вернее в отель. Злые языки говорили, что Витя Якубовский, будучи на таком же ужине, на виду у всего мирового термоядерного сообщества унес с собой в кармане недопитую бутылку коньяка…

Японские секретарши вообще произвели сильное впечатление. Я видел много разных секретарш и в Швейцарии, Франции, Америке, да и в России, но только в Японии секретарша появлялась перед своим начальником поперек двери на уровне пояса, проявляя тем самым высшую степень уважения. Это повторялось каждый раз, и было очень эффектно.  Нам объясняли, что это связано с женской безработицей в Японии.

На другой день после работы нас пригласил в гости директор данной центральной команды Huguet (Юге), по-моему  - Michele. Он жил где-то недалеко, но обратно мы возвращались на пригородном поезде. Поезд стоял у платформы и ждал, пока мы спокойным шагом подойдем к вагонам, а выбежавшие из каждого вагона проводники в касках ласковыми движениями заманивали нас к себе в вагоны. Пока мы не сели, поезд не тронулся. По дороге от вокзала до отеля увидели японского нищего. Аккуратно постриженный и гладко причесанный, в чистой одежде он молча лежал на идеально блестевшем полированном полу, и, видимо, что-то демонстрировал. Люди аккуратно его обходили, стараясь не задеть. Странный субъект!

В гостях пили саке, ели суши, разговаривали ни о чем.

Еще один вечер мы с Алексеевым потратили на прогулку по Мито, где я в знак протеста против мирового империализма украл зажигалку в каком-то маленьком шалманчике, чем вызвал ужас у Саши.

Утром мы уезжали. Еще с вечера договорились с Костенко, что с нами в машине поедет его жена, которая уезжала из Японии, не подозревая, что Александр Иванович умрет через сутки.

Утром receptionist в отеле понимающе выписал нам common bill, что означало включение стоимости напитков, взятых из буфета в номере в общий счет без расшифровки. Этот ход используют все русские командированные за рубежом, во всех странах.

Микроавтобус с водителем и тремя пассажирами выехал на японскую автомагистраль, не уступающую бильярдному столу. На мою просьбу остановиться где-нибудь, чтобы купить хотя бы пива, водитель только ехидно поулыбался. Но через два часа мы уже покупали напитки и сувениры на оставшиеся йены в duty free аэропорта Нарита. Покупали до грозного окрика по радиотрансляции: «Immediately…”.

В обратном самолете я сидел рядом с русской девушкой из Питера, родители которой где-то на Загородном держали бизнес по продаже бытовой техники, видимо и японской. Пообедав с вином, мы обсуждали вопрос – будет ли общипанная колли похожа на добермана, и проходили к утвердительному выводу.

Еще ночь в одном СВ купе в Лилией Костенко, и … наконец я дома. А наутро в НИИЭФА уже висел некролог на Костенко А.И.

Нельзя завершить Японскую тему, не вспомнив про Сережу Лелехова. Со смертью Костенко в Наке открылась вакансия, на которую долго не могли найти претендента, пока не вспомнили про Сергея Андреевича. Он согласился, поехал, и по началу удачно справлялся с обязанностями координатора мировой деятельности по сверхпроводимости в ИТЭР'е. Но, вскоре Сереже стало там скучно….  Будучи активным человеком, Сергей познакомился с местной японской дивой, разведенной, богатой, независимой. Она поила Серегу, кормила, короче – содержала. Хорошо зная Лелехова, думаю, что было за что! Местной якудзе такой расклад не понравился, и Сережу спровоцировали на драку в местном кабаке, он попал в полицию и был быстро и со скандалом депортирован в Россию.  Потом Черноплеков оценил его действия так: «Сережа, как мужчина я тебя понимаю, но вообще-то ты большой мудак». Сам Сергей всем говорил: «Я ни о чем не жалею». Молодец!

Так вот, контактные соединения…