Несколько дней тому назад шел я по тротуару и увидел немного впереди себя содержателя трактира, стоявшего у своих дверей и ссорившегося с стоявшим на улице точильщиком ножей. Мне неприятно было проходить мимо этих двух субъектов, но избежать этого было невозможно, и я утверждаю, что испытал очень неприятное чувство, пока переступал пространство, отделявшее обоих ссорившихся мужчин. Мне казалось, что я перерезал натянутую между ними нить или проходил по улице, которую с обеих сторон обливали водой.
Нет, связь, связывающая между собой друзей, родственников, а в особенности супругов, есть действительная связь.
Когда мы начинаем любить женщину, мы отдаем ей понемногу всю нашу душу. Наша личность раздваивается, и наша возлюбленная, дотоле безразличная, нейтральная, облекается в наше второе я и становится нашим двойником. Если ей вздумается уйти от нас, унося нашу душу, то боль, этим причиняемая, сильней всякого другого страдания; она, пожалуй, может сравниться лишь с горем матери, теряющей своего ребенка. Остается пустое место, и горе тому человеку, у которого не хватит решимости снова захватить отделившуюся часть своего я и направить её в другое место.
Любовь есть акт оплодотворения мужского расцвета, потому что любит мужчина, и это лишь сладостное заблуждение, что он тоже любим женой, его вторым я.
Таинственная связь между супругами проявляется иногда медиумическим образом, так что супруги могут зачастую призывать один другого на громадном расстоянии, читать мысли друг у друга и оказывать один на другого таинственное влияние. Не чувствуется больше потребности в разговоре, радуешься от одного присутствия любимого существа, согреваешься теплыми лучами, исходящими от его души, и если приходится расстаться, связь растягивается. Тоска по любимом человеке растет от разлуки и может довести до разрыва связи и этим причинить смерть.
Я записывал за несколько лет все мои сны и пришел к убеждению, что человек живет двойной жизнью, что представления, фантазия, сны не лишены своего рода действительности. Так что мы все являемся духовными сомнамбулами, и во сне мы совершаем поступки, которые преследуют нас в часы бодрствования с чувством удовлетворения или злой совести, боязни последствий. И на основаниях, открыть которые теперь я не считаю себя в праве, я полагаю, что так называемая мания преследования основана часто на угрызениях совести после дурного поступка, содеянного во время сна, смутное воспоминание о коем пробуждается в нас. И фантазии поэта, которые презирают ограниченные люди, по-моему не что иное, как действительность.
А смерть? -- спросите вы.
Храбрецу, не придающему большой цены жизни, я бы прежде всего рекомендовал следующий опыт, который я повторял много раз не без тяжелых и во всяком случае трудно излечиваемых последствий.
Закрыв все двери, окна и печные отдушники, ставлю я на ночной столик открытый пузырек с цианистым калием и ложусь на кровать.
В скором времени угольная кислота воздуха выделяет синильную кислоту, и проявляются известные физиологические явления. Незначительная судорога глотки и необъяснимый вкус, который я по аналогии готов был бы назвать "синим", паралич мышц, боли желудка.
Смертельное действие синильной кислоты до сих пор остается тайной. Различные авторитеты объясняют различным образом действие этого яда. Один говорит: мозговой паралич; другой: сердечный паралич; третий: удушье, как последствие того, что задет продолговатый мозг, и т. д.
Однако, так как действие проявляется моментально, пока еще не успело произойти всасывание, то образ действия должен скорее считаться... психическим, если при этом взять во внимание то, что синильная кислота употребляется в медицине, как успокоительное средство при так называемых нервных заболеваниях.
Все, что я хотел бы сказать относительно проявляющегося в этом случае состояния души, сводится к следующему:
Это не есть медленное угасание, а скорей развязка, в которой приятное чувство пересиливает незначительные боли.
Внутреннее чувство становится сильней в противоположность с приближением сна, воля приобретает силу, и я могу прекратить опыт тем, что пробкой затыкаю пузырек и отворяю окно, вдыхаю хлор или аммиак.
Если можно доказать временную смерть факиров, то я думаю, что вышеприведенный опыт может быть продлен без опасности для жизни. А в случае несчастья следовало бы прибегнуть ко всем различным способам, употребляемым для приведения в чувство задушенного. Факиры кладут на голову теплые припарки. Китайцы кладут что-нибудь теплое на желудок и вызывают чихание. В своем превосходном сочинении Le positif et le négatif (Paris éd. Lemerre 1890) Виаль со слов Труссо и Пиду передает следующее:
"Карреро задушил и потопил в 1825 году значительное число животных, которых он потом вернул к жизни [А. Е. Badaire приводит в своей книжке La joie de mourir (Paris, Chamuels éd. 1891) несколько известных случаев смертей, как например случай с знаменитым Ришэ в 1892 и с Галлером, когда невозможно было точно определить момент наступившей смерти. Шизак, врач из Монпельэ, раздвоился перед смертью: смотрел на себя, как на постороннего, ставил себе диагноз, выслушивал свой пульс и делал предписания. Затем он закрыл глаза, "чтобы больше их не открывать".] тем, что просто втыкал им в мозг иголки".
Свободное копирование
