Егор Перетц. Дневник - 64

28 марта

 Три дня я провел в суде над злоумышленниками первого марта. Рысаков -- слепое орудие. Это -- несчастный юноша, имевший прекрасные задатки, сбитый совершенно с толку и с прямого пути социалистами. Михайлов -- дурак. Кибальчич -- очень умный и талантливый, но озлобленный человек. Геся Гельфман кем-то из соучастников справедливо названа неинтеллигентною еврейкою. Душа дела -- Желябов и Перовская. Первый из них похож на ловкого приказчика со Щукина двора, произносящий громкие фразы и рисующийся; Перовская -- блондинка небольшого роста, прилично одетая и причесанная, должна владеть замечательною силой воли и влиянием на других. Преступление 1 марта, подготовлявшееся Желябовым, было, после его арестования, приведено в исполнение по ее плану и благодаря замечательной ее энергии.

 Речь прокурора Муравьева была очень хороша, даже блестяща. На мой взгляд, однако, она слишком длинна, произносилась она с 10 утра до 5 часов пополудни и с двумя только перерывами. Я бы ее сократил по крайней мере наполовину, и думаю, что от этого [она] только выиграла бы. Тем не менее она и так очень хороша.

 Производство суда было необычайно торжественно. Этому отчасти способствовал висевший в зале суда портрет во весь рост покойного императора, покрытый черным крепом.

 Первоприсутствующий сенатор Фукс вел дело толково и беспристрастно, но немного вяло.

 Во время производства, кажется, в первый день его, приезжал в суд Баранов. Прямо из суда поехал он к Победоносцеву и пожаловался на слабость председателя, дозволившего подсудимым вдаваться в подробные объяснения их воззрений. Победоносцев поспешил к государю. Его Величество немедленно послал за Набоковым и потребовал от него объяснений. Набоков заступился за Фукса, доложив, что, несмотря на мягкость его, никаких неприличий на суде не происходило. Уходя от государя, Набоков предложил Победоносцеву проехать вместе в суд, чтобы убедиться самому в том, как производится дело. Победоносцев поблагодарил, но отказался, сказав, что "дал себе слово не ставить ноги в новые судебные учреждения". Мне передал это сам Набоков в суде во время перерыва.

 Арестован великий князь Николай Константинович и привезен в Павловск, где содержится в местном правлении, именуемом крепостью. Крепость эта -- такой же дом, как и все другие; но выбрана она потому, что есть единственное здание в Павловске из состоящих в распоряжении правительства, которое отапливается зимою.

 Причиною ареста -- отчасти сумасбродные выходки молодого великого князя по кончине покойного императора, вроде следующих: когда ему не было дозволено приехать на погребение {Великий князь Николай Константинович был удален из Петербурга вследствие обвинения в похищении у матери своей, великой княгини Александры Иосифовны, бриллиантов. Полагали, что он страдал клептоманией, случаи которой встречались в Альтенбургском доме.}, он сказал, что если его считают сумасшедшим, то не будет и присягать, так как сумасшедших к присяге не приводят; затем он угрожал, что наденет андреевскую ленту и пойдет в народ. Кроме этих выходок, которые, наряду со многими другими, подтверждают предположение о сумасшествии великого князя, к арестованию послужила поводом переписка Николая Константиновича с одним жандармским штаб-офицером, оказавшимся неблагонадежным в политическом отношении.

 По поводу ареста Николая Константиновича в городе распространился слух, будто бы одновременно с ним арестован великий князь Константин Николаевич, изобличенный в сношениях с социалистами, и что для него приготовлено помещение в Шлиссельбургской крепости. Удивительно, как не любят его и как пользуются всяким случаем, чтобы набросить на него невыгодную тень.