Вечер у Настасьи Яковлевны

ВЕЧЕР У НАСТАСЬИ ЯКОВЛЕВНЫ

Когда, отсидевшись на лестнице, ребята вышли во двор, показалось Роману, что бывал он здесь. Очень знакомый двор. Сараи кособокие, качели посредине площадки, маленькая помоечка с оборванной гирей. Плохая помойка.

-- Да ведь бабка здесь живет, Настасья Яковлевна. Пойдем к ней в гости. Чаю попьем.

-- А заругается?

-- Нет, она добрая. Только табак нюхает. Скажем, что гуляли и по пути зашли.

Дверь открыла сама Настасья Яковлевна, широкая, огромная, похожая лицом на мопса. На голове у нее был красный повойник, кофточка желтая с красными кругами, юбка синяя, пестрая.

-- Внучонок! Да как ты попал? Ну, входи, обрадовал старуху, спасибо. Да дружка-то втаскивай своего, пусть не стесняется.

Ребята прошли в комнату, заставленную сундучками и корзинами. Настасья Яковлевна усадила их к столу, а сама побежала на кухню. Вернулась с большим чайником. Достала кружки, сахар, печенье.

Пока ребята, усиленно сопя, пили чай, Настасья Яковлевна, расспрашивала Романа:

-- Ну, как матка? Как бабушка с дедом?

-- Живем, -- отвечал Роман, не зная, что бы сообщить бабке. -- Вот скоро мама окна мыть будет, рамы вынут... А позавчера дед повез щелок на Гагаринскую улицу -- целый день искал улицу и не нашел. Потеха!

Васька засмеялся, а Настасья Яковлевна нет. Подошла к комоду, налила из бутылки чего-то, выпила и, крякнув, сказала:

-- Тяжело деду твоему. Тихий он, а все измываются. Мыслимое ли это дело -- товар на тележке развозить вместо лошади.

Ребята кончили пить и перевернули чашки. Роман, подавая пример Ваське, перекрестился на икону. Настасья Яковлевна ушла на кухню, а ребята принялись рассматривать безделушки, расставленные на комоде. Тут были фарфоровые собачки, слон, глиняный мальчишка на горшке и много карточек в рамках.

Вдруг Васька ткнул Романа.

-- Гляди, деньги, -- быстро прошептал он.

На уголке комода лежал новенький пятиалтынный.

-- Не смей трогать, -- испуганно сказал Рома и поскорее отошел от комода.

Уже настал вечер. За домами оранжевая полоска неба стала красной, дома почернели и замигали огоньками. А ребята все еще сидели.

Стали играть в карты. Особенно разошлись, когда в пьяницы сыграли. Весело. Карта на карту находит. Откроет Роман девятку, а у Васьки тоже девятка, у бабушки тоже.

-- Спор! -- кричит Роман, заливается смехом.

-- И верно, спор, -- смеется бабушка. -- Вы, верно, жулите. Ну, кладите еще по карте.

-- Десятка, -- говорит Васька. Бабушка смотрит свою и торжествует.

-- Врешь, теперь моя взяла. Дама!

A у Романа -- туз.

-- Ага, -- хохочет Роман. -- Чья теперь взяла?

Смешно Роману, а Васька злится, и бабушка чаще в нос табак пихает, по-настоящему сердится.

Долго играли. Уходить не хотелось, но пора было. Стали собираться. Настасья Яковлевна расцеловала Романа, потрепала по голове Ваську.

-- Ну, спасибо, кавалеры, что навестили старуху. Весело, ей-богу, с вами. Люблю вас. Еще приходите.

У самых дверей Настасья Яковлевна вдруг остановилась и хлопнула себя по лбу.

-- Да что же это я! Небось мороженое уже продают. Постойте-ка!

Настасья Яковлевна рысцой побежала к комоду и на уголке, где пятиалтынный лежал, стала шарить рукой. Вздрогнул Роман, взглянул на Ваську: "Неужели спер?" А Настасья Яковлевна ищет, торопится, сердится.

-- Ах ты, господи! Куда же я его засунула?

-- А что, бабушка? -- дрогнувшим голосом спросил Роман, чувствуя, что краснеет.

-- Пятиалтынный тут лежал, -- сказала бабка, взглянув на него.

-- Может быть, упал? Дай-ка поищу...

-- С чего ему падать?

-- Ну да, упал, -- радостно подхватил Васька. -- Я даже слышал, как брякнуло что-то.

Настасья Яковлевна взглянула на Ваську и нахмурилась.

-- Ишь ты! Говоришь, слышал, как упал? Ну, поищите...

Роман кинулся за комод, чтобы скрыть свое лицо. Теперь он был уверен, что деньги у Васьки, и только ждал, когда тот их найдет. А бабушка стояла в сторонке и мрачно наблюдала за ребятами. Наконец раздался долгожданный голос Васьки.

-- Нашел! -- без радости воскликнул он. Видно было, что он не чает отделаться от монеты. Лицо Настасьи Яковлевны потемнело. Она понюхала табак, чихнула и, отвернувшись к окну, сказала:

-- Положи-ка, кавалер, деньгу на комод да убирайся вон. Обидел меня. Не люблю воров.

Васька даже оправдываться не стал. Положив деньги, он пошел к двери. Роман двинулся за ним, но бабушка остановила:

-- Ты подожди.

Васька ушел. Настасья Яковлевна опять приложилась к бутылке, вытерла губы и вдруг спросила:

-- Ты брал?

-- Нет. Ей-богу, -- торопливо сказал Роман. -- Только видел, что лежал на комоде.

-- Ну и хорошо, -- вздохнула бабушка и, помолчав, горячо заговорила:

-- Это, внучок, подлая штука. Украсть можно с голоду только. Вор получится из твоего дружка, если не спохватится вовремя. Не дружи с ним очень-то, да и не думай, что я сержусь.