Пятница, 13 января
Придя к министру после 11 часов, я предлагаю ему приготовить к его завтрашнему докладу две телеграммы: одну - для государя, другую - для цесаревича; теперь, особенно после оказанного Его Высочеству во время его последнего пребывания в Берлине любезного приема, а также ввиду слухов по поводу дармштадтского брака это, ни к чему не обязывая, произвело бы хорошее впечатление. Гирсу эта мысль очень нравится. Завтрак немного запаздывает; тотчас после него я пишу два проекта телеграмм и посылаю их министру; он сократил одну из них и несколько изменил другую, но, мне кажется, этим их не улучшил.
Около 2 часов иду к Геппелю, затем приходит граф Кассини. Говорим о странных нравах наших дней. Я рассказываю, как молодой князь Белосельский, тот самый, что недавно в пьяном виде встал против ложи обер-гофмейстерины Строгановой и при полном театре, где присутствовал и командир полка, показал ей язык, пытался на днях у Гирсов подпоить молоденькую, только что начинающую выезжать девушку и затем похвалялся, что, когда она уезжала со своей гувернанткой, он последовал за ней и поцеловал ее. Кассини говорит о небольших оргиях, которые позволяют себе великая княгиня Мария Павловна, графиня Богарне и некоторые другие. Подобные собрания бывают у великого князя Алексея, у приехавшего из Парижа Хитрово. Недавно один из присутствовавших господ восхищался графиней Богарне, причем та его спросила, во сколько он ее оценивает. "В 800 рублей", - последовал ответ. - "А великую княгиню?" - "О, тоже в 800!" - "А мою сестру?" - "Ну вот еще - 10 рублей, да и то после ужина, когда пьян". Княгиня Белосельская слышит эти речи и лишается чувств. Недурно!
Кассини видел также недавно, как в ложу княгини Оболенской и графини Шуваловой вошел великий князь Владимир. В партере все стояли, мужчины в соседних ложах тоже, но Платон Оболенский и еще один офицер продолжали сидеть когда великий князь уже встал, графиня Шувалова ограничилась тем, что протянула ему кончики пальцев, даже не приподнявшись. Декорум у нас все более и более падает.