Приложение 5
СЛОВО ЗАИНТЕРЕСОВАННОГО ЧИТАТЕЛЯ
Мне довелось не только вдохновить свою сестру на написание этой книги, но и выполнить техническую работу по её изготовлению – набрать, верстать, подбирать фотографии и подписи к ним; естественно, читать, делать кое-какие поправки. Конечно, попутно из кладовой памяти выползали свои собственные воспоминания. Ко многим местам хотелось что-то добавлять.
Ну, например, когда Мария пишет о том, как пришли наши войска в 1943 году, то упускает такой интересный эпизод. Войска пошли дальше, а у нас остался на выздоровление раненый лётчик, он жил в нашем доме. Через некоторое время за ним прилетели два самолёта из его полка, они сели на лугу прямо под нашей усадьбой. Луг был ровный и чистый, как стадион, на нём обычно паслись кони, а иногда хлопцы играли в «гилку», позже – в футбол (это сейчас его изрыли «копанями» и на нём появились заросли кустов). Самолёты – не в небе, а севшие рядом, так, что их можно даже потрогать руками – явление для деревни невиданное, смотреть сбежалось много народа, мне хоть и было менее трёх лет, но очень сильно запало в память. А лётчики забрали своего товарища и улетели...
Или: когда Мария пишет о крестьянском труде, она почему-то не вспоминает о том, как резали торф: этот пеший ход за 4-5 километров, зной, карьеры где-то под Барлычами или Церквищем, это откапывание дёрна, углубление в топь, в слой, которому тысячи лет, выкидывание «кирпичин» резаком над головой, оттаскивание на сухую площадку, складывание в «клети». И никаких «перекуров с дремотой» – только короткий обед, сало и хлеб. Потом, через месяц, перекладывание этих «клетей» в «бабки» (самые нижние, сырые «торфянины» должны оказаться наверху!). Затем ещё раз перекладывание. Затем, уже с конём, едем забирать. Погрузили, воз еле движется, скрипит и готов вот-вот развалиться. Разгружаем во дворе. Складываем в сарай... Для крестьянина обычное дело, для 10-летнего пацана – целая эпопея. Эпопея интересная, но и жутко изнурительная...
А посев и уборка картофеля! Ведь все годы, начиная с нашего детства и кончая смертью отца, мы каждый май и каждый сентябрь стремились приехать домой – не просто свидеться с родителями, но непременно помочь... Эти ароматы весны и осени, уникальные «букеты» запахов – от навоза, земли, погреба, зрелых плодов... – сопровождавшие наш календарный ритмичный труд, навсегда вселились в душу каждого из нас... А однажды вместе с картошкой я выкопал монетку, отчистил, оказалась – 1664 года, периода литовского княжения у нас, с Гедиминасом на коне...
А поэзия ветряных мельниц и связанные с ними истории?!. А походы в дальнюю даль за «явором» (аиром) в Духов день...
Вообще, приезжали мы не только на летние сборища и гульбища – наших бедных любимых стариков мы стремились навестить всякий раз при любом удобном случае, когда удавалось получить паузу в учёбе или работе: в студенческую пору на зимних каникулах, на Октябрьские праздники, на Новый год. Пусть эти встречи были короткими и не шумными, не всеобщими – но всё равно отрадными...
Но я не корю мою сестру. У каждого из нас есть своя «вселенная» нашей жизни, и каждый имеет право рассказать о своём видении как общей нашей жизни, так и своей частной.
Мария выполнила свою особую задачу. Её труд далековат от бытописательства, он прежде всего лиричен, она видит мир через те явления и тех людей, которые ей наиболее дороги. Таких явлений и таких людей набирается много, она им предана даже тогда, когда к ней не всегда лояльны, но уж такова она – нашедшая своё счастье в том, чтобы любить этот мир, этих людей, с их то ли недостатками, то ли особенностями, эту нашу частенько хреноватую, трудноватую и драматичную в целом жизнь.
Спасибо тебе, Мария, что ты оставила всем нашим потомкам (не одному ведь внуку своему Мишке!) эти записки. С неменьшим правом, чем аристократия, мы можем гордиться собственным «дворянством» – историей нашего рода, жизнью нашего крестьянского двора. Не выдуманной «голубой кровью», которой не бывает, а нашей «крестьянкостью» – христианской костью, которую можно и на ощупь взять, и метафизически представить.
Спасибо всем, в ком когда-то, в детстве, проснулся дух нашего единения, кто рано понял необходимость фиксировать быстротечную жизнь, да не отдельного человека, а всего рода, фотографировать (Вова, это ты первый из нас купил фотоаппарат и сделал наиболее давние снимки), записывать на магнитофон, собирать документы и знаковые вещи. Значит, не канем мы бесследно в Лету, как канули наши предки, жившие, кажется, недавно – в XIX и предыдущих многих веках. О них мы ничего не знаем! О нас – уже будут знать. И да не будут наши потомки «Иванами, не помнящими родства»!
Впереди, говорят, нас ожидает вечная жизнь. Пусть так. Но то уже будет всё-таки другая жизнь. Мы же признаёмся в любви к той жизни, которая нами уже прожита. И которая, увы, никогда не повторится.
Александр Шерстюк
11.04.2004
Праздник Светлого Воскресения Христова
Свободное копирование
