11
Не спеша шёл из посёлка в город. Светило солнышко, было жарко. Босыми ногами с удовольствием растопывал пыль, покрывавшую сплошным ковром дорогу. Топнешь ногой, и пыль фонтанчиками выбивается между пальцами стопы и на дороге остаются от ног такие разлапистые следы, что глядя на них можно было подумать - прошёл взрослый человек. Потным, припорошенным пылью с головы до ног вечером я ввалился в городскую квартиру. Отец встретил меня словами:
- Где это угораздило тебя так испачкаться! Ты что не шёл, а полз по дороге? – и, очевидно, вспомнив свои детские шалости, о которых иногда рассказывал, стал надо мной подшучивать. – Ясно, хрюшка ты и есть хрюшка! Иди, умойся, да вытряхни пыль из шевелюры!
Я отдал отцу письмо от мамы и юркнул в туалет, к умывальнику. Как ни странно отец, прочитав письмо, не стал показывать мне «Кузькину мать», а смеялся от души. Не отведав, обещанной, «Кузькиной матери» утром следующего дня отправился гулять. Я считал себя вполне послушным мальчиком, но ноги мои жили по своим правилам и понесли моё тело, увеченное головой набитой разными желаниями, подальше от нашего дома, на берег реки Обь.
На пристани толпились пассажиры в ожидании посадки на пароход. Уткнувшись носами в берег, счаленные цепью покачивались на воде брюхатые лодки. Походил возле лодок, высматривая какую из них можно освободить от чалки и, заприметив такую, решил, что плавать на лодке лучше с приятелем, и ноги понесли меня в заводской посёлок за Вовкой Резеповым.
Во дворе нашего дома, возле грузовика крутилась стайка знакомых мальчишек: одни из них безуспешно пытались открыть дверцы кабины, двое приятелей вынимали стёкла из фар, у заднего колеса трудился Вовка – выкручивал ниппель из баллона. Я подумал о том, что грузовик ничей, а значит наш и собрался помогать Вовке, как вдруг из подъезда выбежал разъяренный мужчина и двор огласился отборным матом. Мы, бросились бежать кто куда. Мы с Вовкой спрятались за сараем, который отгораживал двор от оврага, и наблюдали за мужчиной. Тот, широко расставив ноги, стоял возле машины, одной рукой чесал затылок, а в другой руке сжимал кепку. Стоял и матерился, но видимо смирился с действительностью и принялся приводить машину в надлежащий вид.
- Вовка, - обратился я к приятелю. – Что ты делаешь во дворе?
- Что! Что! – ответил Вовка. – Не видишь разве – сижу возле дома бездельничаю! Родители не разрешают уходить со двора!
- А грузовик, зачем раздолбали? - поинтересовался я.
- На нём мебель для зубного врача привезли. Мы попросили шофёра покатать нас, а он обещал надрать нам уши, если мы подойдём к машине. Вот мы и отомстили ему.
- Вовка, пойдём на Обь на лодке кататься! – предложил загрустившему приятелю.
Вовка и я, один позабыв о приказе родителей не покидать двор, другой о том, что должен быть послушным мальчиком, вскоре оказались на берегу Оби возле лодок. Выпутали из чалок лодку, подобрали на берегу вёсла. Вёсла были тяжёлые, уключины не смазаны и нам пришлось поделить вёсла между собой. Одним веслом грёб Вовка, другим веслом – я. От неумелой гребли лодка крутилась волчком, но сильное течение делало своё дело – лодку несло по речной глади всё дальше и дальше от пристани. Порядком устав, мы, наконец, чуть касаясь воды лопастями, заработали вёслами синхронно. Плавание на лодке стало сплошным удовольствием, и Вовка принялся командовать:
- Суши вёсла!
Мы уложили вёсла на борта лодки. Смотрели на берега, а лодку течением уносило все дальше и дальше от города. Пристань давно скрылась за речным изгибом. На берегах не было видно ни домов, ни каких-либо строений. Лодка проплыла под железнодорожным мостом и только тогда мы сообразили, что находимся далеко от города и Вовка скомандовал:
- Вёсла на воду! Гребём к берегу! Курс на пристань!
Пока гребли, казалось, лодка двигается вперёд, но стоило поднять вёсла – лодку сносило течением. Выгрести против течения у нас не хватило сил. Стоило больших усилий причалить к берегу и лишь тогда почувствовали, как мы устали. Натруженные руки ныли, ладони жгли кровавые мозоли. Пытались унять жжение ладоней речной водой, но от этого боль лишь усиливалась и, к тому же, хотелось есть. Вытащили, сколько смогли, лодку на берег, уложили вёсла в лодку, и пошли домой.
Поздним вечером добрались до заводского посёлка. Отец встретил меня словами:
- Почему так поздно? Где тебя носило? – увидев в каком состоянии ладони моих рук, смазал их вазелином и полюбопытствовал. - Где это угораздило тебя так потрудиться?
Не ожидая такого участия к себе, я рассказал отцу, где был и с кем.
- Ну и балбесы вы с Вовкой! – совсем без осуждения нашего приключения произнёс отец.
Всю ночь мне снилось, как мы с Вовкой плаваем на лодке. Утром проснулся совершенно не отдохнувшим. Болели не только ладони рук, но и плечи, и спина, и поясница. Я пожаловался отцу на недомогание.
- Любой физический труд утомляет, тем более гребля на лодке, а ты трудиться не привык, - и отец ушёл на завод.
Во дворе скучал Вовка, к нему присоединился и я. Мы как старички жаловались друг другу на мозоли, но больше огорчались тем, что играть, ни в биту, ни в мяч не можем, как ни звали нас друзья.
Свободное копирование
