Голгофа - 79

 8
 Апрель месяц завершался, истекая каплями с крыш домов, шурша под ногами ноздреватым рыхлым снегом. Утром ещё можно было походить по сугробам, слежавшимся под заборами, которые огораживали территорию завода имени Чкалова. Мы, четверка друзей – сестра, Галя, Женя и я, насмотревшись сквозь щели в заборе на - истребители, стоявшие, на территории завода и готовыми, так думали мы, вот-вот взлететь и мчаться на фронт. Продрогнув на весеннем ветру, возвращались домой, сочиняя по дороге истории об «ЯКАХ»: и как они будут сражаться с «МЕССЕРАМИ», и как вернутся на родной завод после победы над фашистами, и как их с музыкой встретят на заводе, и как потом нас, детей, будут катать на этих истребителях. Разумеется, катать нас будет не какой-то простой лётчик вроде Лёшки, который живёт в соседнем доме, и который нас просто не замечает, а поднимет с нами в небо самолёт сам Покрышкин – наш герой. Мы так уверовали в эту сочинялку, что принялись спорить, кто из нас первым полетит с Покрышкиным. Конечно, такое сочинили мы не без основания: однажды заводской посёлок облетела новость, что лётчик-герой прилетел навестить свою семью, и мы вместе с компанией друзей отправились в город в надежде встретить Покрышкина. Покрышкин шёл вместе с женой по тротуару возле недостроенного театра оперы и балета. Мы окружили их и с восторгом смотрели на золотые звёзды и ордена, сверкавшие на груди героя. Покрышкин остановился, очутившись в центре толпы детворы, смеялся и шутил и просил отпустить его, а на наши просьбы покатать кого-нибудь из нас на истребителе, пообещал, но только после войны.
 Май месяц радовал нас солнцем, слабыми ветрами. За первую неделю мая снег стаял, земля подсохла, и мы пропадали на улице до позднего вечера. Утро девятого мая обещало подарить нам день тёплым и ясным. Мы завтракали. Радиотарелка хрипела новостями и вдруг замолкла. Отец потянулся рукой к регулятору громкости – решил, что выскочила игла из воронки раструба, но вдруг из радио зазвучал голос диктора Левитана.
 Таким ликующим был его голос, что мы сразу поняли – свершилось – ПОБЕДА! И действительно мы разобрали во всхлипах радио слово - ПОБЕДА и больше ничего не слушали. Выскочили из-за стола и бегом на улицу. Отец побежал на завод. Мама, прижимая Сашку к груди, стояла в подъезде дома. Мимо неё бежали работники завода, одни в сторону завода, другие к трамвайной остановке. Левины Галя с Женей прибежали за нами.
- Айда в город, на площадь к обкому! – кричали они нам.
Не спрашивая разрешения у мамы, мы побежали к трамваю. Нам, удалось втиснуться в вагон. Сжатые телами взволнованных людей, задыхаясь от тесноты и приседая, чтобы отдышаться, мы терпеливо ждали отправления трамвая. Наконец, облепленный со всех сторон людьми, желающими уехать в город, призывая к осторожности пассажиров резкими сигналами звонка, трамвай тронулся.
 Площадь перед зданием обкома партии была заполнена народом. Долгожданное известие о победе над фашистами мгновенно сбросило с души каждого тяжкий груз ожидания этой победы, и народ отдался чувству освобождения от страха перед будущим, появилась уверенность в том, что теперь наступят счастливые перемены в жизни. Народ ликовал. В разных местах площади под музыку гармошек мужчины и женщины с сияющими от счастья лицами вытанцовывали ногами свою радость.
 До глубокой ночи в заводском посёлке слышалась игра гармошек, из раскрытых настежь окон звучали патефоны. В праздничной атмосфере, которую создавали песни Леонида Утёсова, Руслановой – народ отмечал наступивший мир, свою победу.

 В стихийности и буйности празднования народом окончания войны, была какая-то символичность в том, что не партия, а народ составляет основу могущества государства.