Кстати, о пьесе "Ночной туман". Главный герой "Ночного тумана" -- писатель Острогин. Я вообще нахожу, что брать героями писателей, как это часто делают наши драматурги, очень опасно, и притом еще, пожалуй, не очень тактично. Мне всегда немного стыдно за героев-писателей на сцене. Им нужно глядеть в рот, а говорят они не бог весть что и не бог весть как -- во всяком случае, не умнее автора пьесы. И уже по одному этому писатели-герои часто не производят должного эффекта. Но обыкновенно авторы еще стараются сделать своего писателя особливо интересным, дабы оправдать его, так сказать, реноме, а от усиленных стараний несет потом, что также не эффектно. Писателю-герою обыкновенно предшествует чрезвычайная слава. Все ждут, что он-то и рассудит, ибо он всем героям герой, а рассудить он может не более, чем сам автор, который уже весь выражен в своем произведении. И вообще, между нами, мы ведь все одного цеха -- следует ли поднимать покрывало Изиды, если Изида есть литература? У Бернарда Шоу в пьесе "The Doctor's Dilemn" есть чудесный афоризм, который один врач высказывает другому: "Все профессии, дорогой мой, -- говорит мудрый старый врач, -- это заговор специалистов против профанов". Ну, так вот я и думаю: сохраним нашу конспирацию...
Но у Южина, у которого все -- театр, Острогин, если не жизненнее, то понятнее других писателей-героев. Он говорит: "Не верьте ничему, что мы пишем. Писатель всегда лжет. Это самая кровавая жертва, которую от нас Требуют и благо, и красота, и... даже правда". Это не только неосторожно, с точки зрения заговора специалистов против профанов, но, мне кажется, даже просто "перевернутый" "уайльдизм", так сказать... Но можно ли сомневаться, что для эффектных театрально-моноложных тирад писатель Острогин -- фигура весьма подходящая? Он несет амплуа драматического резонера.
Разумеется, писатель не "всегда лжет". Часто лгут, осуществляя заговор специалистов против профанов, но не всегда. Неизменно чувствуешь, будучи по крайней мере хоть немного в курсе специальности, есть ли задушевное, властно требующее творчества у писателя или же этого задушевного, непреоборимой потребности -- нет. С точки зрения литературной можно было бы сказать, что в этом отсутствии задушевного внутреннего страдания и заключается главный недостаток А. И. Южина как драматурга, и главная причина, почему он, человек с талантом и усердием, писал свои театральные пьесы, а не памятники литературного слова. Как говорил Дидро, актер сохраняет полное хладнокровие в самый горячий момент патетики. Это -- театр. Актер театрально чувствует, в театральное верит и с театральным сливается до полного, можно сказать, реалистического ощущения минуты. Когда "шелестели листья", как называется одна из самых популярных пьес Южина, или сходили "серебристые туманы" -- эта, на посторонний театру взгляд, бессодержательная риторика для Южина-актера, для всех актеров, игравших с ним или по его тексту, и для всей публики, подчиненной гипнозу театра, была истинной неоспоримостью, подлинностью -- подлинностью сказочного, иллюзорного мира, что зовется театром.
Свободное копирование
