По окончании опернаго сезона в Одессу прибыла с своей труппой французская опереточная артистка г-жа Монбазон, которой разрешены были спектакли в городском театре. Артистка имела значительный успех, особенно в цыганских песнях, которые она передавала, неимоверно коверкая русские слова. Это-то коверкание, по отзыву поклонников, и составляло почему-то особенную прелесть. Хотя Монбазон прибыла на пять спектаклей, как было объявлено, но видно ей в Одессе очень понравилось, да и вообще к России, так как, простившись с публикой перед отездом в Париж, она, вместо Парижа, поехала в Крым, а оттуда снова прибыла в Одессу, где и возобновила свои спектакли.
В какой-то оперетке артистка спела скабрезные куплеты, сопровождавшиеся такими телодвижениями, что бывший в театре градоначальник запретил ей дальнейшие спектакли. Артистка сгоряча угрожала жалобой, но затем вместо жалобы сочла за благо принесть извинение и ей вновь позволили играть. Когда спектакли Монбазон совершенно закончились, она ч все еще продолжала жить в Одессе и одно время я ее считал даже нашей патриоткой, заметив, как она льнула к военным людям, с которыми всюду появлялась.
Летом в городском театре играло товарищество петербургских артистов, при участии В. Н. Давыдова, Мичуриной, Апполонского и Ленского. Давыдов, по обыкновению, имел громадный успех, чего не могу сказать о г-же Мичуриной, хотя репертуар шел главным образом не для Давыдова, а для Мичуриной. Не могу впрочем отрицать, что в некоторых ролях артистка обнаружила недюжинное дарование и имела успех. Было в то лето в Одессе еще товарищество московских артистов, в числе которых упомяну Правдина и Горева. В этот приезд, помню, поставлена была в первый раз пьеса "Друг Фриц", в которой роль раввина Зихеля замечательно играл Правдив.
В описываемый сезон Одессу посетил знаменитый композитор П. И. Чайковский для дирижирования двумя симфоническими концертами. Первое появление его в театре в директорской ложе произвело в публике сенсацию; весть о присутствии Чайковского с быстротой молнии разнеслась по всему театру и в первом-же антракте, как и в Киеве, ему были устроены овации. П. И. Чайковский скромно раскланивался из ложи, но на сцену, не смотря на продолжительныя требования, не вышел. С Чайковским я был знаком еще в бытность его в Киеве, где встречался с ним у известного регента Калишевского. Через несколько дней после приезда в Одессу Чайковского, по инициативе редакции "Одеского Листка", композитору был устроен ужин, на котором, между прочим, участвовали представители местнаго музыкального мира, И на этом ужине также сказался антагонизм, существовавший в местной прессе. Не смотря на посланные редакциям других газет приглашения на ужин, никто из представителей этих редакций не явился, и потому только, что инициатива исходила от редакции "Листка". На ужине этом всех присутствовавших, не знавших близко Петра Ильича, удивила поразительная скромность композитора. Было произнесено много речей по его адресу, при чем выделялась по своей оригинальности речь одного из близких друзей его Л. А. Куперника, но Петр Ильич, отвечая на эти речи, до того умалял свои заслуги, что даже все комплименты по его адресу объяснял исключительно обычаем хвалить того, кого чествуют. Своей любезностью и простотой в обращении композитор поразил всех!
На другое утро, по его приглашению, я его посетил, но беседа наша шла отрывками, так как чуть ли не каждые десять минут являлись посетители с просьбами их послушать и дать отзыв. В числе этих посетителей было несколько подростков. Петр Ильич их терпеливо слушал (кто играл на пианино, а кто на скрипке) и каждого более или менее одобрял. По уходе посетителей Петр Ильич высказал мне, что он к так называемых Wunderkinder'ов не верит и редко кто, из подающих громадныя надежды в детстве, достигает известности в зрелом возрасте. Особенно Петр Ильич возставал против публичных концертов этих Wunderkinder'ом, развивающих в них самомнение; успехи, по мнению Чайковского, кружат им головы, они мнят себя гениальными виртуозами и если в ком из них и есть дарование, то оно глохнет под влиянием внешняго успеха, сильно их балующего и развращающего. Не смотря однако на такой взгляд свой на Wunderkinder'ов, Чайковский наиболее талантливым оказывал поддержку, кому вручением письма для приема в консерваторию, кому и деньгами для продолжения музыкального образования.
Перед отъездом своим из Одессы Петр Ильич дал слово И. Н. Грекову приехать к следующему сезону для постановки "Иоланты". Это свое обещание он подтвердил впоследствии и письмом, но спустя недели две после получения Грековым письма, телеграф принес печальную весть о кончине Чайковского. Было это 28-го октября 1893 года На другой день, по инициативе Грекова, оперной труппой была отслужена по усопшем панихида, на которой присутствовал весь музыкальный мир Одессы и масса поклонников. В "Одесском Листке" было напечатано письмо Чайковского к Грекову, по содержанию своему, как и всегда, весьма скромное, и полное надежд скоро прибыть в Одессу для дирижования "Иолантой". Этим надеждам, увы, не пришлось осуществиться!
Свободное копирование
