Из событий в театральной жизни, о которых в городе не мало говорили, я припоминаю одно: исчезновение из Одессы г-жи Днепровой вследствие каких-то недоразумений с супругом. Вероятно недоразумение было серьезное, так как г-жа Днепрова, захватив с собой своего ребенка, скрылась из города ночью, воспользовавшись отсутствием мужа. С этого сезона супруги живут врозь, при чем г. Днепров подвизается преимущественно в Москве, а жена его исключительно в провинции.
В составе оперной труппы г. Грекова я встретил многих, раньше служивших в Киеве, а именно: гг. Антоновского, Супруненко, Бедлевича, Гордеева и г-жу Нечаеву; из служивших в Харькове я узнал г-жу Зыкову, Борисова и дирижера Эмануэля. Новыми для меня лицами были г-жи Клямжинская, Сюненберг и Филонова, а равно баритон Герасименко.
До чего г-ну Грекову вообще не везло, видно из следующих двух фактов: о приглашении Антоновского, выдающегося певца, Греков хлопотал очень долго и когда ему наконец удалось подписать с ним контракт и артист приехал, совершенно неожиданно произошло вот какое событие: Антоновский, направляясь по корридору театра за кулисы, держал в руке папиросу. Это заметило одно административное лицо, в сущности очень доброе, но вспыльчивое. "Брось папиросу"! крикнул администратор. Антоновский, впервые явившийся в Одессу и не зная, кто в такой резкой форме отдает ему приказание бросить папиросу, ответил: "Это не ваше дело, я иду за кулисы, к себе"! Явилась полиция, составила протокол и Антоновский ушел из театра. Ночью Греков "получил со станции Раздельная телеграмму за подписью Антоновского, что служить в Одессе он, после происшедшего инцидента, не может, и уезжает домой в г. Кишинев. Таким образом лучший артист, на которого возлагались большие надежды и дебют которого в опере "Жизнь за Царя" должен был состояться на третий день, по какой-то случайности, которую, конечно, трудно было предвидеть, оставил труппу. Пришлось обратиться к тому-же самому администратору, который разяснил, что против Антоновского, как артиста, он ничего не имеет, но что он не может допустить нарушения в театре порядка. Антоновского убедили возвратиться и когда состоялся его первый дебют, публика, вполне по заслугам, принимала его восторженно, при чем особенно шумно его приветствовал администратор, с которым произошел инцидент.
А вот и второй факт: в числе певиц выделялась прекрасным голосом (мецо -- сопрано) г-жа Сюненберг, за короткое время ставшая любимицей публики. Когда Греков стал формировать оперную труппу для следующего сезона, о чем, конечно, артисты не могли не знать, г-жа Сюнерберг очень удивилась, не получая от Грекова приглашения подписать контракт. А случилось вот что: г-жа Сюненберг как-то заболела, пользовал ее театральный доктор Попит, который нашел, что у нее рак в желудке, о чем и счел нужным сообщить Грекову, предупредив его не приглашать артистку на следующий сезон, так как ей остается жить не более двух месяцев. О таком положении г-жи Сюненберг все искренно соболезновали, но никто, конечно, не решался ей об этом сказать и когда она спрашивала знакомых, почему Греков ее не приглашает, они под разными предлогами уклонялись от объяснения ей истинной причины. В это время в Одессу прибыл из Киева г. Сетов и, услыхав г-жу Сюненберг, предложил ей подписать с ним контракт на следующий сезон в киевскую оперу. Не получая от Грекова приглашения артистка и подписала контракт с Сетовым и прослужила весь следующий сезон в Киеве, пользуясь, как и в Одессе, симпатиями публики. Уже спустя долгое время кто-то объяснил г-же Сюненберг причину неприглашения ее в Одессу, а Греков, все ожидавший известия о смерти Сюненбергь, очень удивлялся, получая взамен этого сведения о блестящих успехах артистки, о каковых успехах он счел впрочем нужным постоянно сообщать доктору Попичу.
Большим успехом в Одессе пользовалась и г-жа Кляыжинская, но, как и большинство знаменитостей, была очень капризна; чуть что не по ней -- она уже не поет! Эти капризы причиняли не мало материального вреда г-ну Грекову, а режиссеру Гордееву, выдающемуся труженику, добавляли массу лишних забот о замене спектаклей.