С начала февраля в городе стали распространяться слухи, что городской театр от Савина будет взят вследствие неудовлетворительного ведения им дела и что агитирует между гласными г. Д. Я этому мог поверить, ибо еще в январе мне Савин говорил, что гл. Д., влиятельный в то время гласный, не получил для своих дочерей требуемой им ложи, взамен которой предложили другую (заметьте безплатно) и что он, Савин, от этого мелкого как-будто события ждет крупных последствий, так как г. Д. от ложи отказался и заявил, что Савин его вспомнит. В конце Февраля заседание думы состоялось и было признано, что Савин вел дело неудовлетворительно, а потому и контракт с ним должен считаться нарушеным. Один из пасных г. Р., бывший сторонник Савина, тот самый который когда-то агитировал в его пользу ради получения квартирных денег, разразился против Савина страшной филиппикой. "Савин", заявил он, "взял субсидию и вел дело отвратительно и только в конце сезона, ожидая участия думы, исправился. Это напоминает ямщика, который в начале едет шегом, а ближе к станции гонит лошадей, чтобы получить на водку". Гласный Д. доказывал, что за Прянишниковым "опыт и доброе имя", чего у Савина нет, а потому театр и надо сдать Прянишникову, с чем дума и согласилась. На определение думы Савин подал жалобу, но ее оставили без последствий и город предявил иск о выселении Савина из театра; с своей стороны Савин предявил встречный иск и хотя иск города был удовлетворен, но с маленькой оговоркой, которая обещала протянуть судебный процесс надолго, а следовательно и оставить Киев без оперы. Оговорка состояла в том, что суд предварительного исполнения решения не дал. Пока тянулся процесс, в управу стала поступать масса заявлений о желании снять театр: претендентами явились Ив. Ив. Черепенников, антрепренер Одесского театра, Картавовь, Медведев; от имени Мамонтова г. Соловцов, затем Малинин, заявивший, что составит товарищество на свой страх, но имущество театральное даст Мамонтов.
Вызов антрепренеров назначен был на 8-ое Мая, но 1-го Мая совершенно неожиданно театральная комиссия сдала театр Прянишникову, а дума это постановление утвердила. Между тем слухи об удалении Савина из театра повели к тому, что на него посыпались иски, при чем мелкие служащие не стеснялись публично оскорблять своего бывшего хозяина, заявляя, что он их обобрал, что имущество перевел на старую няню, а сам нанимает у нее квартиру и живет на их деньги; другие пошли дальше и подали заявления о привлечении Савина к уголовной ответственности за растрату залогов, которых оказалось до 5-ти тысяч рублей. По распоряжению судебнаго следователя Савин был подвергнут тюремному заключению и началось следствие. Выяснилось, что Савин принимал лиц, которые вовсе не служили, да и не нужны были. К чему, например, понадобилось ему пять контролеров с жалованьем каждому по 50 рублей в месяц? Савин просто занимал у них деньги, получая по 600 руб., платил по 50 руб. процентов; de jure же все эти ростовщики значились контролерами, внесшими по 600 руб. залога и Савин обвинялся в растрате этих именно залогов, хотя половину их успел уже заплатить в виде процентов, считавшихся жалованьем. Во время пребывания Савина под арестом, в Киев прибыл Прянишников для подипсания контракта с городом, но не тут-то было: театр считался за Савиным, так как суд не постановил о выселении Савина. Это затруднительное положение побудило г. Прянишникова, а равно и город пойти на мировую с Савиным. Савин продал Прянишникову принадлежавшее ему театральное имущество, полученными деньгами расплатился с кредиторами и получил свободу, а Прянишников стал арендатором театра, при чем город за отказ Савина от театра заплатил пять тысяч рублей. Несомненно, что оперный сезон был открыт Прянишниковым только благодаря безвыходному положению Савина. Будь Савин свободен, от долгов и судебный процесс тянулся-бы по меньшей мере года два, а оперы не было-бы. Ведь судился-же Савин с Бергонье и во все время процесса пользовался театром безплатно, отчего-же суд не мог-бы помочь Савину и в деле его с городом? Ведь забрал-же Савин все ключи от входов в городской театр и не пускал туда даже архитектора для внутренняго осмотра вследствие встретившейся необходимости в ремонте. Прибыл городской архитектор с коммиссией для осмотра, а ключей-то и не оказалось. "Где ключи"? спрашивают у сторожа. "У хозяина". И если-бы не измена одного из бывших служащих, указавшего потайной ход через люк, коммиссия так-бы в театр и не пробралась. Так или иначе, но мир был заключен и Прянишников вступил в театр и создал товарищество, приняв на себя управление этим товариществом.
Хотя вопрос об отрешении Савина от театра был, благодаря гласному Д., и предрешен, но и сам Савин дал поводы к нападкам на него благодаря тому, что он допустил итальянскую оперу г. Черепенникова. Опера эта имела громадный успех как по ансамблю, так и по отдельным персонажам, из которых назову г-жу Прево, Арамбуро и дирижера Буничиоли. Публика, а следовательно и многие гласные, восторгаясь итальянской оперой и сделав сопоставление, убедилась, насколько Савин вел плохо дело русской оперы и это обстоятельство, конечно, не могло не повлиять на количество антагонистов Савина, которое возросло до того, что постановление думы об отнятии театра у Савина состоялось по громадному большинству голосок.
Черепенников Иван Иванович, прибывший в Киев с итальянской труппой, в сущности не был специалистом дела. В антрепренеры он попал случайно в 1887 года при открытии в Одессе городского театра, для чего отказался от звания гласнаго. Взявшись однако за это дело, он уже не жалел средств и подобрал прекрасный штат служащих, в чем и состояла главная его заслуга. К несчастию, Черепенников был человек непостоянный и всякое дело, за которое он брался сначала горячо и вел энергично, вскоре надоедало ему. Если к этому добавить, что Иван Иванович был страстный игрок и картами увлекался до того, что просиживал за ними сутками, то понятно станет, почему антреприза его скоро лопнула. Во время пребывания в Киеве дела оперы шли блестяще, но Черепенников не только не вывез из Киева денег, но еще остался должен, так как все заработки проиграл в карты. Игра довела его до бедственного положения и он, не желая прозябать в нужде, года два тому назад покончил в Одессе самоубийством.
Я уже заметил, что сезон 1888--1889 г. был последним по антрепризе Сетова, который, отказавшись от киевского театра, перешедшего к Ларину-Ларионову, переселился в Одессу, где в компании с содержателем е Северной гостиницы", Ящуком, снял городской театр. Закончил Сетов сезон довольно грустно, хотя для поправления дел пригласил на гастроли г-жу Троцкую, пользовавшуюся симпатиями киевлян. Говоря об оперетке Сетова я должен добавить, что в числе артистов у него находился некогда известный опершей бас г-н Михин. Раньше у Сетова также служил в оперетке известный бас Николаев, единственной удачной ролью которого была роль генерала в "Фатинице".
Драматическое общество в течении всего сезона действовало слабо, не смотря на то, что примирилось с прежними своими членами, начавшими вновь выступать на сцене его театра и только в конце сезона, кажется в феврале, дела несколько поправились с приездом супругов Петипа. После поста, со второго мая, Киев опять посетили желанные гости -- товарищество московских артистов под управлением Соловцова и, как и всегда, пользовалось неизменными симпатиями публики; за полмесяца товарищество взяло валоваго сбора 16 тысяч рублей. Полагаю, что приведя эту цифру, я уже не должен тратить слов в подтверждение громаднаго успеха товарищества.
Свободное копирование
