Когда постихла многолетняя военная тревога и начались переговоры о мире (1667), выздоровевший от ран Кирило Ерофеев с сыновьями вернулся на родные берега Скниги. Посчитались они своими, и оказалось, что из потомства четырех братьев Горяйновых осталось всего пять человек: Гаврило и Кирило Ерофеевы с племянником Ларионом да двое Еремеевых; последние вскоре тоже умерли один за другим. Потужив о судьбе родичей, практичные Ерофеевы принялись хлопотать о приобретении в свою пользу их запустевших поместий; за приказные дела взялся вполне грамотный и сообразительный жилец Кирило.
Тогда уже пресеклось потомство несчастного, рано искалеченного Безсона. Старший Безсонов, Панкрат, ходок по приказным делам, не успел насладиться поместьем Григория Васильева, не успел даже жениться; он умер в 1654 году, дома или в походе -- неизвестно. Младший брат Емельян был уже в Литве, но недолго провоевал; в самую блестящую пору войны, когда литовские города сдавались один за другим, его убили в 1655 году под Могилевом. Их поместья оставались, кажется, пустыми до самого возвращения двоюродных братьев, Кирилы и Гаврилы, с войны. Те немедленно стали просить себе в оклад это порожнее и "родственное", как выражались тогда, поместье. Однако же счастливейшие Болотовы получили его далеко не сполна, -- всего только 60 четей в поле (90 десятин), по 20 четей на брата; остальные 80 или 90 четей куда-то отчислили. Крепостей на свои земли Болотовы подолгу не получали. За последние годы войны в Кашире воеводствовал некто Писарев, вероятно, родственник того зятя Григория Васильева, с которым тягался Панкрат Безсонов из-за 40 четей. Воевода не давал ходу делам семьи и надолго запутал производство. Один из Ерофеевых прямо писал в Москву, что у них с воеводой ссора в поместьях и крестьянах, и просил высылать бумаги на имя серпуховского губного старосты.
Судьба Еремея Горяйнова и его сыновей оказалась особенно трагичной. В 1638 году он вышел, как уже сказано, в меньшую статью поместной конницы. Как хозяин, мы видели по писцовым книгам, он отстал от старшего брата и не делал попыток к улучшению хозяйства; по службе он, кажется, отстал еще больше. В то время как племянники обучались немецкому строго, легко и быстро поднимались до жилецкого и выборного списка, он невозмутимо делил судьбы доживавшего свой век поместного ополчения. В эпоху польской войны у Еремея подрастали три сына и две дочери. Сыновья один за другим выходили вместе с ним на службу. Старший, Филимон, поступил прямо в рейтары и, таким образом, в юности прошел строевую науку. Вместе с отцом он отслуживал самую тяжкую пору польских войн, когда к ним присоединились смуты в Малороссии, замешавшие в войну крымцев. Это была пора битвы при Конотопе, когда под начальством воеводы Трубецкого легла костьми почти вся поместная конница, пять лет назад блестяще начавшая войну. В этом страшном побоище до пяти тысяч вместе с воеводами попали в плен и были перерезаны татарами (28 июня 1639 года). Среди них и Ерема Горяин пропал без вести.
Гибель большого войска привела в ужас Москву. Царь надел печальное платье. Думали, что гетман Виговский с ханом пойдут прямо к столице, но они удовольствовались победой и не выходили из Малороссии. По Коломенскому, Каширскому и Другим уездам украйны разбежались "воровские люди", которые запугивали уездных, сельских людей скорым приходом крымцев и пользовались паникой. Беззащитные сельские жители начали даже толпами сбегаться из сел и деревень в города под защиту острогов. Народ вспоминал несчастную битву в своих песнях; впечатление этой эпохи через семейные пересказы отразилось и на страницах мемуаров А. Т. Болотова; он описал участь своего предка Еремея очень картинно и трогательно; горестный эпизод битвы принял у него героический оттенок, и вся история семьи Горяйнова обратилась в сентиментальную поэму. Нужно заметить, что сыновья его не были убиты тут же под Конотопом; принимать участие в этом деле мог один старший, который, может быть, и был тогда ранен; но, во всяком случае он после плена отца успел побывать дома и укрепить за собой и за братом отцовское поместье. Все были уверены, что Еремей погиб во время бесчеловечной резни пленных. Братья разделились не по обычаю: отцово Трухино Болотово с пустошью Гвоздевской (всего 300 четей) взяли себе оба старшие, а младшего, Панкрата, оставили ожидать себе нового оклада.
Скоро Филимон с Иваном вышли на новые службы, с мятежниками; мятежи долго не давали тогда покоя служилым людям, которые давно уже, по замечанию Ордин-Нащокина, заскучали службой от долгой войны и сделались нерадетельными.
Свободное копирование
