Художественные фильмы - 2

«Персонал» - первый мой полнометражный фильм – шел почти полтора часа. Он был предназначен для телевидения. Мы начали снимать, и вдруг я понял, что получается фальшь. Я позвонил Стасю Ружевичу, который тогда был руководителем объединения, и сказал, что зашел в тупик. Он попросил прислать материалы. Съемки прервали. Через несколько дней я позвонил Ружевичу снова и предложил, пока не поздно, остановиться – тогда мы потеряем не так много денег. Он ответил: «Ну и прекращайте, если вам не нравится». Конечно, он поступил очень мудро – так, как когда-то мой отец: «Хочешь работать – пожалуйста. Окончи пожарное училище – будешь работать пожарным». Стась Ружевич сказал: «Хотите прервать съемки? Ну так прерывайте, если вам не нравится. В объединении посмотрели ваши материалы. Мне не кажется, что они так уж безнадежны, но если вы хотите прекратить съемки – можете это сделать хоть завтра. Возвращайтесь в Варшаву». (Мы снимали во Вроцлаве). Поскольку он не стал меня утешать, самолюбие не позволило мне отступить – я решил довести дело до конца.

Это было не в первый и не в последний раз. Кстати, потом я часто снимал одновременно два фильма, чтобы иметь пространство для разных комбинаций.

«Персонал» соответствовал первоначальному сценарию, хотя кое-что возникло уже в ходе съемок. Сюжет был очень прост: молодой человек начинает работать портным в оперном театре, и вдруг обнаруживает всю наивность своих представлений об искусстве. В кругу актеров, певцов, танцоров, для которых искусство – повседневная жизнь, его иллюзии оказываются абсолютно несостоятельными. Мира, казавшегося ему прекрасным и возвышенным, на самом деле просто не существует. Актеры отрабатывают свои номера. Постоянно какие-то свары, интриги, амбиции, скандалы. А искусство где-то растворяется. Приди вечером в театр – и ты его ощутишь: зал затихает, поднимается занавес, ты начинаешь переживать. Но если твое место по другую сторону кулис, ты слишком хорошо знаешь, что там за люди, какие ничтожные у них проблемы, как бездарно всё организовано.

Театр – всегда метафора жизни. Фильм, естественно, должен был показать, как трудно в Польше найти свое место. Наши мечты и идеалы в реальной жизни всегда сталкиваются с чем-то мелким и незначительным. Думаю, что так «Персонал» и воспринимается. Сценарий же представлял собой лишь набросок действия, зарисовки сцен, где нужно было импровизировать.

Этот фильм я снял по нескольким причинам (их всегда бывает несколько). Во-первых, у меня была потребность каким-то образом оплатить долг лицею театральной техники – ведь благодаря ему я около года проработал в театре. Я был костюмером в театре «Вспулчесны» - в те времена лучшем в Варшаве. Там я познакомился с великолепными актерами, которые сегодня снимаются в моих фильмах. Теперь мы относимся друг к другу совсем иначе – как партнеры. Збышек Запасевич, Тадеуш Ломницкий, Бардини, Дзевонский... Когда-то я подавал им тапочки, стирал носки и прочее. Обслуживал их за сценой и смотрел спектакли из-за кулис. Костюмер работает до и после представления и во время антракта. А когда идет спектакль, он свободен. Можно, конечно, раскладывать салфетки и наводить порядок, но можно идти за кулисы и смотреть спектакль. Я шел за кулисы.

 В «Персонале» снялась моя любимая преподавательница Театрального лицея Ирена Лорентович, дочь крупного польского литературного и театрального критика Яна Лорентовича. Она преподавала у нас сценографию – а до войны сама была известным сценографом. В фильме она, по сути, играла саму себя. Уехав во время войны в Америку, она прожила там где-то до 1956-1957 года, и вернулась в Польшу. Стала оформлять спектакли в варшавской Опере и преподавать в нашем лицее. Я считал необходимым отдавать долги людям за те чувства и открытия, которыми я им обязан.

Была еще и другая причина. При съемках коротких документальных фильмов у меня всегда оставалась масса любопытного неиспользованного материала. Наблюдать за поведением людей интересно на протяжении долгого времени, а при работе над документальным фильмом некоторые забавные и трогательные сценки приходится прерывать, потому что дальше нет развития мысли. Такого рода материал я и хотел использовать в «Персонале» в качестве драматургической основы. Поэтому в фильме много сцен – не меньше десяти, - просто передающих общую атмосферу и демонстрирующих смешные в хорошем смысле человеческие черты.

Играли Юрек Махульский, сегодня режиссер, а тогда еще студент киношколы, режиссеры Томек Ленгрен, Томек Зыгадло и Котек, получивший роль заведующего мастерской. Все же остальные были настоящими портными вроцлавского оперного театра. Они, как обычно, шили костюмы, а мы снимали фильм. Когда дело доходило до импровизаций, я просто подсказывал тему разговора. О чем обычно болтают люди, работающие вместе? Всякие сплетни, что с кем случилось, что кому снилось. Именно такую атмосферу мне и хотелось показать.

Поэтому у моих актеров в этих сценах работы немного – ведь я стремился прежде всего зафиксировать реакции реальных людей, настоящих театральных портных. Все они просто оставались на своих местах. И на этом фоне я рассказывал историю того разочарования, которое постигло нашего героя, пришедшего в театр с большими надеждами. Коллег-режиссеров я знал лучше, чем актеров. Я подумал, что если уж объединять в одном фильме настоящих портных, настоящего директора театра или настоящего сценографа с кем бы то ни было, то лучше, чтобы это были не актеры, - ведь актеры всегда будут что-то изображать, играть. Режиссеры же старались перевоплотиться в своих персонажей.

Нашему мышлению свойственен определенный схематизм. Например, нам кажется, что у портного на шее непременно должен болтаться портновский метр. В фильме действительно есть люди с метром на шее, но всё это - мои актеры: настоящие портные так не работают. Можно заметить, кто шьет на самом деле, а кто только играет портного. Однако в любом случае непрофессиональный актер плюс режиссер, играющий роль, - это лучше, чем непрофессиональный актер плюс настоящий актер. Я считал, что режиссеру проще будет стать похожим на окружающих его людей и вписаться в сложившуюся атмосферу. Так и получилось.

В фильме есть и актер – он играет певца. Но если бы я взял на роли портных актеров его типа, я получил бы не только метры на шее, но и фальшивые интонации, поскольку актер – такова уж его природа – всегда старается выйти на первый план. А режиссеры к этому не стремились – они прекрасно понимали, что нужны мне только как фон.