Как назвать это чувство?

Как назвать это чувство?

Чудесное лето 1955 года. И в самом деле замечательное. Почему оно было наполнено счастьем? Да потому, что ко мне приехала жена. До сих пор холостяцкая жизнь впервые до краёв наполнилась радостью появления молодой симпатичной студентки, примчавшейся на летние каникулы к мужу. И приехала не куда-нибудь, а за границу, в Германию, где я после училища проходил службу. Радостному событию соответствовали и метеоусловия: лето того года было солнечным, тёплым, т.е. как пишут классики, звенящим, искрящимся. Эту звонкую радость ни сколько не огорчил перелёт полка на время перестройки аэродрома постоянного базирования в Гроссенхайне, на совсем не благоустроенный возле города Вюрцен, недалеко от Лейпцига. А много ли надо было нам, молодым, бездетным? Даже шалаша бы хватило, а нам дали комнату. Продуктовый магазин рядом. Живи в своё удовольствие, привыкай к радостям и заботам семейного счастья, наслаждайся молодостью и светлыми планами будущего. Так и делали: купались в ласках и внимании друг к другу. Был у нас и мотоцикл, на котором вполне хватало места, двоим мотаться по округе, любоваться пейзажами, рассматривать окрестности, ездить в местные деревенские кабачки ужинать вкусными Bockwurst (сардельками).

Совсем недалеко от гарнизона, возле станции Махерн, широко раскинут дачный посёлок жителей Лейпцига. Ряды типично немецких дач, со вкусом расцвеченных домиков, окружённых фруктовыми деревьями, подстриженными газонами, клумбами с ласкающими глаза цветами. Приятно любоваться немецким порядком во всём, стерильной чистотой всюду. И мы часто ездили по улицам красоты и ухоженности, поражались трудолюбию владельцев, их любви и бережливости к природе. Но катались по этому посёлку в рабочие дни, когда самих тружеников за работой не было видно, или они попадали на глаза редко. А однажды увидели мужчину, заходящего в домик, и у нас тут же созрело решение попросить его продать нам яблоки, т.к. фрукты уже созревали, а в военторге зелени совсем не было. Остановились, робко постучали в калитку. К нам тут же вышел хозяин, ответил на приветствие и настойчиво попросил пройти за ним.

Зашли на просторную светлую веранду и застыли, как вкопанные: обширное помещение заполнено картинами. Да, написанные маслом пейзажи и натюрморты были везде: на стенах, на столе, на стульях, на диване, в каждом углу их по нескольку рядом и неоконченная работа стояла на мольберте. Чувствовался запах скипидара. Попав в мастерскую живописца, мы смутились, а художник начал показывать полотна и рассказывать где, когда, почему именно так он изобразил ветку сирени, стройный гладиолус, пышную хризантему, цветущие яблони и розу с капельками росы на лепестках. И жена, и я поразились трудолюбию автора, метким наблюдениям, точности передачи чудес природы на полотно. Видимо, мы выглядели довольно опешившими и, поняв наше смущение, мастер дал время оценить увиденное. Затем поинтересовался, что нас наиболее впечатлило, больше всего понравилось. Мы чувствовали себя неловко: отнимаем время у мэтра.

Выразив восторг его работами, поблагодарив за интересную экскурсию, попрощались и пошли к мотоциклу. Художник вежливо провожал нас и почти у самой калитки спохватился:

-- А что вы хотели у меня спросить?

Мы постеснялись сказать, что хотели купить фрукты, но он догадался и попросил чуточку подождать. Большим кульком яблок он наградил нас за богатую экскурсию в мир Флоры. О деньгах за подарок щедрый художник не хотел и слышать, а вместо платы просил приходить любоваться новыми работами.

Я не знаю, как назвать чувство, которое не позволило нам ещё раз прийти к творцу прекрасного. Стыдливость? Чего? Смущение? Чем?

Нет, не знаю.