И грянули приёмные! Огромная толпа абитуриентов, чем-то похожая на забытые утренние толпы желающих прорваться в Центральную баню, клубилась у входа в здание Политеха, но доступ туда был открыт только тем, кто явился на сегодняшний экзамен. Первый письменный по математике, составленный изощреннейшим преподавателем высшей математики института Печерским, был чудовищной трудности. Честный Печерский, по всей вероятности, с задатками «диссидента», не был согласен со своим правительством и давал хоть какой-то шанс обычным абитуриентам конкурировать с «привилегированными», отсекая последних верной «двойкой» на первом же вступительном экзамене. Я в ярости толкался среди неимоверных многоэтажных логарифмических и тригонометрических уравнений, а вот хитроумную алгебраическую задачу решил сразу, и, как мне думалось, «с блеском», сопроводив её неотразимыми двумя вариантами решений. Что я наплёл в уравнениях, я так и не мог проанализировать до конца, но какие-то сомнительные решения всё-таки получил.
Дня через три я стоял перед вывешанными результатами письменного экзамена со стройными столбцами лавинообразных «неудовлетворительно» после фамилий жаждущих стать студентами, а конкурс был никак не менее 20 человек на одно вакантное место. Редкие две-три «хорошо» среди четырёх-пяти десятков «удовлетворительно» скромно терялись в этой лавине. Против своей фамилии я увидел такой же «трояк», и, расстроившись, всё-таки сообразил, что не всё потеряно, и можно ещё побороться, ведь конкурс теперь надёжно упал всего до трёх-четырёх человек на одно вакантное место. В следующий устный экзамен по математике свела меня судьба с несгибаемым Печерским, и как же сразу я увидел в нём черты моего, уже порядком подзабытого, математика из узбекской №24. Ответив на все билетные вопросы, я показал ему возможные варианты решения приложенных к билету примеров, и Печерский, даже не взглянув на мой письменный «трояк», твёрдой рукой вывел отметку «отлично» в графе устной математики. Физику принимал тот же самый преподаватель, что экзаменовал меня в прошлом году. Не знаю, узнал ли он меня, но, выслушав мои ответы на обязательные «билетные» вопросы, он не задал ни одного дополнительного и проставил еще одну «отлично». Судьба явно благоволила ко мне, и сочинение на совершенно близкую мне тему «Характер драматических произведений А.С. Пушкина» увеличил мои достижения ещё на одну «отлично». Немецкий я сдавал уже в окружении великовозрастных парней, и некоторые из них были в армейских гимнастёрках без погон.
Две экзаменаторши, среди которых была и моя прошлогодняя молоденькая «немка», осторожненько, боясь повредить необходимое «удовлетворительно», опрашивали моих конкурентов, а я, ожидая своей «очереди», раздумывал, к кому же из них приведёт меня неразыгрываемый жребий, но сразу перед моим ответом, молоденькая «немка», взгляд которой я несколько раз ловил на себе, вдруг поднялась со своего места и покинула аудиторию. Не знаю, с чем был связан этот ход, но вторая экзаменаторша, выслушав мои склонения и спряжения, беглый перевод традиционной статьи из «Neues Deutschland», который я старался сопроводить своим внедрённым Эллочкой «берлинским» диалектом, даже не дала мне до конца блеснуть балладой Фридриха Шиллера «Перчатка»: «In seinem Lowengarten, das Kampfspiel zu erwarten, sas Konig Franz» и, видимо, под впечатлением от контраста с моими конкурентами, выставила заключительное «отлично», завершив мою вступительную эпопею двадцатью тремя финальными баллами в экзаменационном листе. Помню только, что она поинтересовалась, кто учил меня немецкому, и, услышав Эллочку и Раису, одобрительно кивнула головой.
А через два дня всё тот же целинный эшелон умчал мою Алёнушку на новые подвиги по уборке «стопудового», как с утра до вечера пело на все голоса московское радио, урожая. Прошлогодний опыт не прошёл даром, и на этот раз она запаслась приличной осенне-зимней одеждой и обувью. Я опять возвращался с вокзала с её мамой, которая стала мне, выросшему на улице и в объятиях сурового дна, не избалованному людской лаской, такой близкой и почти родной. Она знала, что у меня вторая попытка стать студентом, и я скупо рассказал о своих «успехах», не скрывая, что надежды на поступление почти нет, поскольку много вакантных мест уже были заняты везучими «медалистами», выпускниками нынешнего года.
Свободное копирование
