На фото: Примерно 1928-1929 годы. Семья Кузнецких. Сидят, слева: тетя Ева, Маруся, бабушка Тойба Кузнецкая (в 30-е годы уехала в США, Детройт), Майя и тетя Бэлла. Стоят, слева: Самуил, Федор (отец Елены, моей жены, кадровый военный, участник финской и Отечественной войн) и Липа Кузнецкие. Все три брата участники войны, живым вернулся только Липа
И, наконец, признательность и благодарность моей жене Елене Федоровне Кузнецкой, с которой мы вместе с 1959-го. Я успешно мотался по бесконечным командировкам.
Даже в выходные дни я, как правило, уходил на работу, дел научных и служебных было в непроворот, всё спасал народ от болезней. Только вот времени для семьи и жены не всегда хватало, но семейный очаг держался, и поддерживал меня, и у меня были все возможности работать, и писать диссертацию и статьи (хоть это и происходило глубокими вечерами на кухне, ибо одна комнатка была спальней и залом сразу, а во второй комнатке спали мама жены и наши две маленькие дочки).
Как и всему нашему старшему поколению, на долю Елены Федоровны выпало немало. Родилась она в Орле (Россия). Отец, Кузнецкий Федор Григорьевич (по паспорту Фроим Гершкович, уроженец Янушпольского района Житомирской области), окончил танковое военное училище в Орле, служил в Орле, Курске, был переведен на службу в Житомир (Украина). Участвовал в польской и финской кампаниях.
Война застала в Житомире. Однажды с мамой приехала в гости к папе в пригород Путятино, в воинский автопарк, где отец проводил осмотр машин, отправлявшихся на фронт. В этот момент налетели немецкие самолеты, началась бомбежка. Лена с мамой спрятались в каком-то подвале. А отец с другими военными кинулись развозить машины по территории, спасая их от бомб. Это был первый опыт детского страха и ужаса, который сыпался на них с ревущего неба... Потом бомбежки Житомира стали постоянными. С этим и жили...
Без слёз не может вспоминать сам момент эвакуации. Собственно, её и не было. А что было? Просто - бегство на грани чуда. Семьи сотрудников военкомата должны были эвакуироваться с пригородной небольшой станции. Там, в лесу, и разместили семьи, которые ожидали эшелон для эвакуации. Ночью налетели немецкие самолеты, начали бомбить станцию. А тут еще кто-то из зенитчиков не выдержал и "пальнул" по самолетам. И бомбы посыпались на лес, на людей, ждавших там спасения. Крики, стоны, вой и взрывы бомб, гул самолетов над головой. Помнит Лена и стоны раненных, и трупы погибших. Бежать было некуда. И мама накрыла Лену и еще нескольких детей одеялом со словами, пусть хоть не увидят, как будут убивать...
Остались живы. Состав так и не подали. За кем-то стали приезжать и забирать в город. Лена с мамой оставались там без всякой надежды, никуда они сами выбраться не могли.
И вдруг, не веря глазам своим, увидели военную легковушку и выскочившего оттуда папу. Он быстро их затолкал в машину, по дороге еще успели заскочить домой, в Житомир, что-то похватали. А советской власти в городе уже не было. Папин военкомат тоже уехал. Забрали семью водителя и своим ходом помчались туда же, в Киев, в спасительный Киев... Разве кто-то мог допустить даже мысль, что и Киев позже захватят немцы? А Лена вспоминает:
- Помню, по дороге мы тоже попали под бомбежку. Проскочили какой-то мост. А за нами в него попала бомба и он взлетел на воздух. Успели...
До Киева добрались целыми и живыми. Какой ценой? Только те, кто сами пережили фашистские бомбежки, могут понять тот стресс, который вызывало у детей что-то ужасное, несущееся с неба с воем и грохотом, неся смерть. Дети видели погибших, раненных, для них смерть стала реальностью, они быстро поняли, что такое страх и смерть... Такое невозможно представить, такое можно только пережить.
Свободное копирование
