1936 год - 22

16 декабря

    Сегодня провел почти весь день у Брюхоненко. Толковали по душам.

    - Вам я все рассказываю и показываю, потому что удостоверился в Вашей порядочности.

    Он развивал мне свои планы. Скоро ему дадут клиники, в т. ч. у Склифосовского, в коих он будет экспериментировать над людьми.

    - Только ради Бога не пишите - и так меня поднимают днем и ночью. А тогда будут со всех концов страны свозить мертвецов. Сейчас мне проблема оживления человека полностью ясна. Я могу твердо сказать, что принципиального отличия между оживлением собаки и человека нет. Я абсолютно убежден, что оживление трупа - дело уже не техники, а времени.

    - Что же мешает?

    - Видите ли, дело все-таки очень сложное. Нужно прежде всего знать группу крови. Затем у собаки мы ведь умерщвляем второго пса, берем у него кровь и легкие, а здесь где взять? Однажды мне привезли 7 трупов, утонувших при аварии речного трамвая. Мы сначала попробовали обычные медицинские средства возврата жизни (мы обязаны были это сделать), а когда пустили автожектор было уже поздно.

    Мне вспоминается рассказ проф. Спасокукоцкого о том, как Брюхоненко оживлял одного покойника.

    - Это,  - говорил профессор,  - было страшное дело. Покойник открыл глаза, щеки порозовели, на губах появилась пена, из глаз потекли слезы, трупный цвет пропал. Но больше ничего не удалось сделать.

    Дня через два после убийства французского президента….. (пару лет назад) я разговаривал с директором ин-та переливания крови Багдасаровым.

    - Что ж,  - сказал он,  - если бы там находился Брюхоненко со своим автожектором, м. . президент и остался бы жив.

    Как-то Брюхоненко рассказывал мне:

    - Несколько дней назад меня усиленно разыскивали везде. Наконец нашли. Оказывается повесился кто-то из родственников (зачеркнуто). Я загорелся: случай, который дает надежды на благоприятный результат. Но нашли меня слишком поздно. Несколько часов мы возились с ним, но, увы, безрезультатно.

    Вообще работники института говорят об оживлении человека, как о деле завтрашнего дня. М.К. Марцинкевич объясняет мне работу физиологической лаборатории:

    - Мы стремимся продлить срок между наступлением смерти и началом оживления. Наша ближайшая задача разработать методику после 30-ти минутного перерыва (сейчас - 11 минут, в острых опытах - до 30).

    - Зачем вам это нужно?

    - Видите ли, 30 минут - это уже реальный срок. За это время можно, скажем, доставить утопленника в институт, привезти повешенного. Я уж не говорю о том, что вполне можно успеть в больнице перетащить внезапно скончавшегося больного из палаты в операционно - оживленческую лабораторию.