Я заочник-аспирант

На фото: Проф. Шульман Евгений Семенович (1899-1990)   

  Я заочник-аспирант

   В 1964 году я был в командировке в Москве. Зашел в гости в наш головной Институт медицинской паразитологии и тропической медицины им. Е.И. Марциновского. Многие называли его просто - "Тропический институт". Это был мой первый визит в этот храм науки.

   Здание еще старой дореволюционной постройки, располагалось оно на тихой Малой Пироговской улице. У этого здания интересная история. Москвичка Морозова В. А. (1848-1917), после смерти мужа, богатого фабриканта, передала часть своего состояния  на строительство больниц. Сейчас это комплекс в районе Пироговских улиц. В 1898 году она, вместе со своими сыновьями, жертвует 150 тысяч рублей на постройку здесь и института для лечения больных с опухолями. Раковый институт, "Морозовский", был открыт в 1903 году. Ныне в этом здании находится НИИ им. Е. И. Марциновского.

   В общем, нашел я этот институт. Сразу увидел кабинет с надписью на двери: "Ученый секретарь Чалая". Зашел туда. Хозяйка кабинета, пожилая худощавая женщина, приняла меня без всякого чванства. По фамилии я ее знал, она была кандидатом наук, описала интересную и новую амебу, назвав ее в честь видного паразитолога профессора этого института, амебой Мошковского.

   Когда я представился, она сказала, что знает меня по моим публикациям. И в процессе разговора пригласила сдавать экзамены в очную аспирантуру. Сказала о возможности остаться после защиты в институте на работе. Для меня это стало неожиданностью. Но менять на Москву наши проблемные пески? Я даже жене не позвонил ради доброго совета. Правда, за что потом получил от нее по полной...

   Уговорила на заочную аспирантуру. Я не готовился к такому жизненному испытанию. Но, философски подумав, всё же понял, что ничем не рискую. Сдам - хорошо, но вернусь в свою Кзыл-Орду. Не сдам, всё равно вернусь туда же, в мою "столицу". Не испугался, что нас, рвущихся в науку, было, кажется, человек пятнадцать. Сдал успешно экзамен по специальности, конкурс прошел.

   Диссертацию ("Особенности эпидемиологии эхинококкоза в зоне пустынь Казахстана") готовил, будучи аспирантом-заочником этого же института. Защитил её в 1969 году тоже в Москве, в Центральном НИИ эпидемиологии Минздрава СССР. В положенные сроки уложился, что для заочника было сложно. Ведь от работы меня никто не освобождал, и свою зарплату я должен был всё же зарабатывать. Тем более, что никакой финансовой поддержки от института я не имел. Даже автореферат и диссертацию печатал сам.

   Научный руководитель - доктор медицинских наук, профессор Евгений Семенович Шульман (1899-1990), известный ученый-гельминтолог. Я с ним познакомился еще в 1959 году в Харькове, где он заведовал кафедрой в Институте усовершенствования врачей. В течение месяца на курсах этой кафедры я постигал азы диагностики болезней, вызванных гельминтами и патогенными простейшими.

   Уже после его первой лекции, наши курсанты спрашивали у преподавателей: "Это тот самый Шульман"? Для многих он был человеком из учебников, а тут вдруг его живьем увидели. Евгений Семенович, эрудированный и ответственный специалист, для нас был воплощением науки в живом виде. Позже он переехал в Москву и заведовал отделением гельминтологии в Институте Марциновского.

   Во время моего курсантства на кафедре Шульмана в 1959 году, занятия с нами вела доцент Розалия Григорьевна Лукшина. Спокойная, улыбчивая и строгая. Мы постигали азы специальности на ее практических занятиях. После отъезда Е. С. Шульмана в Москву она, уже став доктором медицинских наук и профессором, много лет заведовала этой кафедрой. В 2012 году старший преподаватель этой кафедры Людмила Викторовна Газзави-Рогозина сообщила мне о том, что Розалия Григорьевна ушла из жизни... Доброй ей памяти...

   Итак, сдал вступительный экзамен в аспирантуру. Моим руководителем дирекция назначила проф. Е. С. Шульмана. Пришел я к нему на собеседование. Его первый вопрос

   о том, какой темой я хотел бы заниматься. У меня уже были наработки по трем темам из области гельминтологии, актуальных для Казахстана. В этот "букет" входили серьезные заболевания людей: тениаринхоз, трихинеллез и эхинококкоз. Вот тут как раз и были "завязаны" собаки, медведи и кабаны.

   Помню лицо моего расстроенного руководителя. Он этой темой не занимался и предложил другую проблему, которая меня как раз и не привлекала. Я настоял, сказал, что материал и тема у меня уже есть. Надеюсь на успех. Запомнил его слова: "Ну что же, попробуем". Правда, произнес он эти слова грустно и достаточно неуверенно. Думаю, исключительная интеллигентность не позволила ему отказаться от такого самоуверенного будущего ученика. Я был врачом "из песков", а он был ученым с мировым именем. Знал он и представлял себе все тернии на пути к защите диссертации, о которых вслух старались не говорить. Единственное, что было в мою пользу, он помнил меня еще по Харькову и впечатление у него тогда, видимо, сложилось о моей персоне неплохое.

   - Ну что же, составляйте план и пришлите в институт на утверждение. - На этом, улыбаясь друг другу, мы расстались.

   Дома, конечно, пришлось посидеть, подумать. Досточно детальный план я составил и отправил своему шефу. Получил от него позже письмо. Мой план в институте сократили, оставили только тему по эхинококкозу. Добавили при этом: сначала надо кандидатскую защитить, потом уже планировать докторскую... Через четыре года, на Ученом Совете в НИИ эпидемиологии Минздрава СССР, где я "защищался", из тридцати шаров мне "бросили" только один черный. Шефы сказали, что это отличный успех. Я был доволен. Моего руководителя я не подвел. Да еще и попал в категорию ученых. Приятно...