В пустыне без уважения нельзя...

   В пустыне без уважения нельзя...

   Зоологические группы противочумной станции весь теплый сезон "в поле", и временами я выбирался с ними на неделю со своей целевой медицинской программой.

   Запомнился такой случай. Поставили мы палатку у кромки массива незакрепленных сыпучих песков. Было примерно за середину дня, я решил походить по этим барханам. В песках я находил высохшие спиральные раковины каких-то древних моллюсков, обломки сланца слюдистого или гипса. Конечно, главным в песках для меня было выяснить, насколько здесь есть условия и возможности существования очагов опасных для человека природноочаговых болезней.

   ...Следы в песке не остаются, ориентиров тоже нет. Но когда силы еще свежие и любопытство одолевает, да дело требует, об этом не задумываешься. Жару я всегда переносил хорошо, поэтому ходил и ходил, смотрел, что-то пытался выяснить для себя. Долго ходил, уставать начал. Посмотрел вокруг и не понял - а куда же идти надо?

   В песках, в барханах, похожих друг на друга, заблудиться, как в густом лесу можно, будешь ходить по кругу, не оставляя следов. Но в лесу хоть какие-то зарубки сделать можно, в песках же никаких ориентиров и не найти. Выручило то, что помнил, мы остановились у кромки песков, значит, где-то им должен быть конец. Но запомнил и то, что ушел на восток. Значит, пойду на солнце, на запад. Понял, что буду жить, когда к концу дня вышел на кромку песков. А наш лагерь остался где-то в километре южнее. Но здесь было уже проще.

   Урок этот запомнил. Ведь в песках еще и тепловой (солнечный) удар получить можно, с песками в жару шутки плохи. ...Жара. Солнце пышет, как доменная печь. На небе ни облачка. Все они моментально испаряются, не успев появиться. Земля как разогретая до предела сковородка, босиком на нее не станешь. В песке можно лепешки испечь. Так когда-то иудеи, оказавшись в пустыне Синая, свои лепешки из муки и воды готовили. Наши кызылкумские пески, кажется, ничем не прохладнее. Жара, одним словом.

   Это я сейчас так пишу. А когда в начале моей работы надо было мотаться по району, ох, как невозможно было устоять, как хотелось всё с себя скинуть. Это ведь тоже мираж, бред, самообман. Называйте, как хотите. Но невозможно представить себя в рубашке с длинными рукавами и в брюках, вправленных в сапоги. Не учтешь этого, вмиг клещи могут незаметно заползти и присосаться. Когда выезжал с чумологами, облачался в их "униформу": закрытый черный комбинезон и сапоги. Правда, обычно мы сами, отправляясь по степным аулам и к чабанам, сапоги тоже одевали, ибо не только клещей боялись, но и змей и прочих кусачих тварей. Да и песок в обуви, как клопы в постели, житья не даст. Но противочумные черные комбинезоны в наш арсенал не входили...

   Единственно, с чем сразу соглашаешься, это с широкополой шляпой. Городская, или синтетическая, шляпа здесь не пройдет, на голове может расплавиться, отдирай потом, если живой останешься. Только соломенная. Позже у меня была войлочная, белая, никакое солнце пробить не могло.

   Местные жители, сельские люди, чабаны, в жару никогда раздетые из дома не выходили. На старике можно было не только рубашку увидеть, но и чапан, теплый то ли халат, то ли плащ. И голова шапкой всегда прикрыта. Элементарно, раздетым, на солнце можно было "сгореть" до костей. Главное, человек как бы сильно грелся и потел в одежде, но на самом деле, одежда контролировала в заметной мере выделение пота. Он не мог быстро испаряться, организм сохранял воду.

   Это только кажется, что раздетому человеку прохладнее, чем одетому. В песках свои законы. И местное население это хорошо знало. Молодежь, конечно, могла одеться чуть полегче, чем старики. Но к обычной шапке, например, шею всегда чем-то вроде шарфа прикрывали. Обгорит шея, попробуй потом головой вертеть.

   Жара, конечно, жарой. От нее - тепловой (солнечный) удар. Обезвоживание, как его следствие. Страшная штука. От обезвоживания люди и гибнут в пустыне. Жажда, всё нарастающая, это только её начало. Это первый сигнал. А потом слабость. Идти или что-то делать сил нет и желания нет. Какая-то сонливость и апатия начинают на мозги давить. Специалисты говорят, если человек в пустыне теряет больше пяти процентов веса тела за счет потери влаги, перед глазами начинают чертики прыгать наперегонки с черными кругами. К этой "пляске" присоединяются головокружение и головная боль. А потом вообще беда: дышать трудно, руки и ноги дрожать начинают, даже говорить сил нет, не говоря уже, чтобы дальше идти.

   Я до такого состояния не доходил, но сколько раз в песках, да и не только в песках, ибо жара везде доставала, бодряком переставал себя чувствовать, а перед моими глазами цветные круги фигуры вязали. И ноги ватными делались... Но потом чаем спасались.

   Однажды я заинтересовался паразитами крови ящериц. Это вызывало интерес, ибо личинки клещей, комары и москиты питаются их кровью. Но эта братия также нападает и на человека. Значит, могут оказаться какие-то связи? Со мной работал помощник, фельдшер, крепкий парень. Родом он был из совхоза. И мы выехали в его аул, который располагался в зоне песков. Работа рассчитана на несколько дней, надо было где-то жить. И, конечно, вариант поехать в аул, где можно будет остановиться, был очень удобным.

   Ловить ящериц мы отправились днем. Занимались "охотой" достаточно долго. Вдруг мой помощник как-то странно закачался и начал падать. Я подхватил его, а он почти ничего не соображает. У меня с собой была вода, начал мочить ему лицо и губы. Правда, обморок был кратковременным, но напугал и удивил меня сильно. Он вырос в этих песках и в этой жаре. Я устоял, а он не выдержал... Тень в барханах искать гиблое дело. Мы прекратили работу, чуть посидели на корточках и двинулись домой. Крепкий домашний чай ободрил и вернул обоим настроение. Это была моя первая встреча с реальным солнечным ударом. Повторяю, больше всего меня удивило, что парень-то был местный, молодой, крепкий. Значит, солнце может хорошенько стукнуть, невзирая на лица.

   Он потом рассказывал, что сначала не понял, почему ноги не хотят двигаться. Они стали "ватными". Чувство жажды появилось и нарастало, это он сразу почувствовал, но не придал значения. Понятно, что летним днем в песках жажда всегда. Но быстро стали сохнуть губы, показалось, что дышать почему-то тяжело. Голова "загудела" и стала тяжелой, в висках как будто кто-то стал громко стучать молотком. Сказать мне постеснялся, не хотел выглядеть слабаком. Я же старше его, и не раскис. А через небольшое время он начал видеть цветные галлюцинации. Что-то завертелось перед глазами, руки и ноги ослабли, и не осталось сил, потянуло лечь. Видимо, в это время он и пошатнулся и я успел его подхватить.

   И настолько всё произошло быстро и страшно, что запомнил этот случай очень хорошо. Уже у него дома сообразили - он был легко, по-летнему, одет, без шапки. Правда, я тоже так же был одет, но хорошо, что не потерял сознание вместе с ним. Так бы и остались в песках на съедение неотловленным ящерицам...

   Конечно, с пустыней не до шуток. Об этом четко знали и знают народы, для которых пустыни "дом родной". В Торе, в Пятой Книге "Дварим" (Ветхий Завет, Второзаконие), дано определение: (8:15) "Провел тебя по пустыне великой и страшной, где змеи ядовитые и скорпионы, где жажда и нет воды...". На эту фразу есть интересные комментарии и в иудаизме, и в христианстве. Их можно найти в интернете. И приведу несколько фраз из них, ибо проблемы поднимаются серьезные, духовные. Цитирую по статье в газете "Форум", Нью-Йорк, август 2012 (www.ru.chabad.org):

   "Великая пустыня нашего поколения - это огромное безжизненное пространство современного цивилизованного мира, где, казалось бы, нет места Торе. Пустыня царит не только в мире - и в душе человека осталось так мало святого, что и она превратилась в пустыню... Прежде всего, надо перестать считать пустыню "великой". Если окружающий мир и события, в нем происходящие, кажутся великими и доминирующими, а духовность выглядит второстепенным, то это первый шаг к падению в бездну духовного изгнания... Затем необходимо избавиться от страха перед пустыней. Если человек не просто считает внешний мир великим, но боится его, значит, пустыня начинает проникать во внутренний мир человека... И, самое главное, нужно помнить, с чего начинается порабощение пустыней. Нельзя бояться пустыни, вовсе она не "великая".

   Понимаю, речь здесь о духовной "пустыне", я же, всё-таки, пишу о пустыне реальной, физической. Но сопоставление мне показалось не просто интересным, хотя развитие этой мысли не по теме моих воспоминаний.

   В книге В. Бурлака (Гнев планеты, 2003) описано, как автор книги спросил у своего проводника-узбека во время поездки в пустыне Кызылкум, нравится ли тому жить в этих местах. На что проводник ответил: "Люблю, не люблю... Нравится - не нравится... Это мой дом. Я уважаю пустыню. Без уважения сюда нечего соваться. Не выберешься. Погибнешь". По опыту знаю, он прав.