Крепость на берегу Сыр-Дарьи

   Крепость на берегу Сыр-Дарьи

   Вернусь все же к "спокойной" Сыр-Дарье. Была она, особенно в прошлом, достаточно многоводной и никогда не отличалась тихим нравом. Быстрое течение, многочисленные водовороты, постоянно меняющееся дно за счет наноса или размыва песка и глины - всё это делало ее опасной даже для опытных пловцов. Можно было прийти купаться на еще вчера не очень глубокое место и застать подводный обрыв или яму. Или наоборот. Было немало несчастных случаев по этой причине. Прыгали, ныряли, а уже вчерашней глубины не было, или попадали в неожиданно возникший водоворот. Ежегодно несколько человек тонуло.

   Я прочитал в интернете легенду таджикских мест: для усмирения буйного нрава реки ей приносили жертву - кидали в воду несколько человек. Эти жертвы принимались и река успокаивалась. Позже перестали это делать. Река стала сама забирать "причитающееся" ей... Легенда? Но почему ежегодно в наших местах тонуло не менее трех - пяти человек? Как будто у реки была какая-то своя "норма"...

   По этим же причинам из-за её "буйности" происходил размыв берегов, а в далеком прошлом и смена русел. На территории области сохранились сухие русла - Жанадарья, Инкардарья, Куандарья. В них ирригаторы в 1958 году запустили воду из Сыр-Дарьи для орошения полей и пастбищ. В те места любители ездили на охоту и на рыбалку, богатые были места. Там же возникли одноименные овцеводческие совхозы, что для меня было важно, так как располагались они в природной зоне чумы и крымской геморрагической лихорадки.

   В мои школьные, сороковые, годы на крутой излучине реки в черте города еще хорошо сохранялись обширные остатки древней кокандской крепости Ак-Мечеть. Ее бывшую территорию окаймлял высокий земляной вал. От старых глинобитных зданий, конечно, уже ничего не оставалось. Внутри находилось трехэтажное кирпичное здание современной постройки. Его периодически занимали уходившие на фронт. Помню море дневавших и ночевавших на окружающей территории плачущих стариков, женщин и детей, провожавших близких на фронт. Позже, в мирные времена, отсюда призывники уходили в армию, на срочную службу. На той же территории находилось и здание военкомата.

   В военно-послевоенные годы в школах, особенно в нашей, мужской, самым главным предметом, кажется, было военное дело. Мы занимались строевой подготовкой, часто вместо уроков маршировали, осваивали оружие (винтовку), учились бросать гранаты,

   что-то изучали, что-то "проходили" на уроках. Мы даже по ночам дежурили в школе, имея на вооружении учебные винтовки с просверленными стволами. Видимо, считалось, что с врагами мы будем бороться по-суворовски: штыками.

   И на обширном плацу этой крепости ежегодно проводились военизированные

   смотры-парады школьников города. Конечно, все стремились показать себя самыми бравыми, но обычно побеждала наша школа им. Ленина. Уж очень мы маршировали резво и на всю крепость орали солдатские строевые песни. Нашим постоянным соперником была школа им. Ворошилова, остальные мы даже в расчет не брали...

   Но уже в шестидесятые-семидесятые годы от этой крепости ничего не осталось. Она располагалась на излучине реки и постепенно берега были рекой размыты. И, помню, много говорили о необходимости строить набережную, и для красоты, и для остановки размыва территории города. Вот такая не тихая была Сыр-Дарья.

   Пески слева, пески справа ...

   Интересное сообщение я нашел в интернете (NEWSru.com, 2002): французские археологи провели разведку на некоторых удаленных участках пустыни Кызылкум. В этой работе участвовали сотрудники археолого-этнологического центра в Чимкенте. В итоге, на территории Казахстана ученые нашли еще одно древнее русло Сыр-Дарьи, о котором до тех пор никто не знал. Здесь были раскопаны стоянки людей каменного века, найдено много орудий из кремния и халцедона. Авторы считают, что возраст находок достигает нескольких десятков тысячелетий до новой эры. Иначе говоря, докопались ученые до каменного века, наши места оказались солидно древними.

   Когда-то, попав в "непуганные" кызылкумские края, я сделал там красивое фото: абсолютно голые крупные песчаные барханы, ветром наметенные и сформированные. На них можно было смотреть долго и неотрывно. Застывшие песчаные волны. Четко и аккуратно выписанные и причесанные. И ощущения эта картина вызывала у меня в

   чём-то аналогичные тем, когда в ясную безлунную ночь, на чабанских стоянках, я вглядывался в "застывший" далёкий звездный мир.

   Космос на небе - космос на земле. Нет края ни звездам, ни пескам. Только, звезды на небе - высоко и далеко. Пески же - тут, у тебя под ногами. Пески слева, пески справа. Везде. Сделаешь шаг - и сеется он тихими струйками меж твоих ног. Но эта красота песчаная неожиданно навевает и грустные мысли - ведь эти барханы, фактически, надгробие прошлой здесь жизни. Вот короткое извещение ученых: они нашли стойбища древних людей. Значит, здесь жили, охотились, любили, здесь были люди. В этих же, ныне забытых, местах протекала и наша Сыр-Дарья, или как они ее там называли

   по-своему... А теперь все это погребено под такими красивыми барханами.

   И блекнут в моих глазах искорки восторга. Доброй вам памяти, древние предки современных людей... А что еще хранят под собой пески? Кто знает. Разве их просеешь все? Сегодня уже много находок археологического плана. Места здесь сухие, безводные, и потому многое, даже древние постройки из сырцового кирпича или необожженой глины, неплохо сохраняются. Пески и сухой климат хорошо "мумифицируют" то, что во влажных местах давно бы расползлось без остатка.

   По левобережью Сыр-Дарьи можно было ехать сотни километров на юг и юго-запад, и все время шли пески и пески. Барханы сменялись барханами. Они были где сыпучие, голые, а где поросшие кустами или саксаулом. Знаменитые пески пустыни Кызылкум. Они дальше переходили в не менее знаменитые "Черные пески" (Каракумы), но это была уже территория Узбекистана и Туркмении. Кызылкум относят к числу крупнейших пустынь планеты.

   Кстати, а почему "Красные пески"? Песок образуется при эрозии, выветривании

   песчаниковых древних морских отложений. Когда-то Туранская низменность была дном морским, потом оно выпятилось, поднялось. Ушла вода, а нам остались на память плотные осадочные породы - песчаники. От них и пески. За счет содержания гидроокислов железа они могут быть от желтовато-красноватого оттенка до слегка буроватого. А там, где к песку примешивались отложения речных долин (аллювиальные, т.е. наносные, почвы) его цвет становился более серым, как, например, в Каракумах. К вечеру солнце, посылая уже косые лучи свои на барханы, иногда так их высвечивало, что песок смотрелся в розовато-красноватом цвете. Особенно это могло быть заметным на склонах малых барханов. Местные жители, уверен, уже давно обратили на это внимание. Может, еще и поэтому - "красные" пески?

   На правобережье тоже хватало солидных песчаных массивов: Арыскум, Малые Барсуки и Приаральские Каракумы. На юго-востоке в пределы области заходит хребет Каратау - северо-западные отроги Тянь-Шаня. Горы наши высотой максимум до 1419 метров. Об этих древних горах тоже можно много интересного рассказать, я там не раз бывал. Здесь всё же речь о другом.

   В правобережных местах было много солончаков и озер, мелких островных песков и такыров. Такыр - казахское слово. Это высохшие глинистые ровные и плотные, как асфальт, поверхности древних водоемов или глинистых равнин. По ним всегда с явным удовольствием неслись наши водители. Глинистая почва мало подходит для жизни растений. Она почти не впитывает воду. Через слой глины вода, что дождевая или снеговая, что при искусственных поливах, не обеспечивает питание грунтовых вод. Ее верхний слой легко размокает от воды, но при последующем высыхании уплотняется, каменеет и трескается, поэтому растениям тут делать нечего - не приживутся и погибнут.

   Помню, как мы боялись переливов воды из арыков на наших дачах или случайного дождя. Глинистая почва моментально покрывалась плотной коркой и буквально срезала или сильно сдавливала стебли растений. Можно было потерять весь урожай. В таких случаях мы срочно рыхлили эти корки вокруг каждого растения и кустика. Работа была адовой, но безвыходной.

   В пустыне не везде пески, большие участки заняты и глинистой почвой. После дождей или таяния снега она покрывается слоем воды и превращается на короткий срок в мелководное "озеро". Но солнце быстро вмешивается, вода испаряется и поверхность такой глинистой почвы становится как асфальт, твердая. Машины по такому "асфальту" могли долго ездить, почти не оставляя следов. Эти такыры тянулись иногда на многие километры, занимая низины между барханами. Потому и запомнились эти степные "асфальты"...