Испытания шли своим чередом. Восьмая квартира жила своей неповторимой жизнью. Образовались колхозы по интересам. Колхоз - Семенкевич, Костин, Страхов, был очень своеобразным. Как-то раз мы решили за столом в разовом порядке с ними объединиться, собрали деньги, послали Семенкевича за выпивкой и закуской. Он принёс пять бутылок водки и одну банку килек в томатном соусе. Когда его спросили, почему он купил так мало закуски, Юра ответил, что не хватило денег.
У нас организовался довольно постоянный колхоз "Семеро с ложкой". По очереди назначали дежурного, который на всех готовил завтрак. Это было обязательное условие. Обедали, все на работе в разных местах. Ужинали опять вместе. К началу ужина многие не поспевали, но поскольку он длился долго, к концу собирались все.
Михайлов, Костюк и Баусин жили в другой гостинице - "Стреле-1", у них организовался свой колхоз "Миллионер", со своим бытом и уставом, со своим размером взноса.
Мест в восьмой квартире стало не хватать. Роль НИИАСа на полигоне постепенно расширялась, присутствие сотрудников увеличивалось. Наши люди заняли двадцатую и двадцать вторую квартиры, в этом же подъезде. Руководство подумывало о строительстве собственной гостиницы с гаражом.
Филатов, активно участвующий со своим коллективом в испытаниях "Кайры", придумал блок расшифровки ошибок прицеливания - БРОП. Если на "Прожекторе" мы мучались с расшифровкой кинолент СШ-45 (ФРА), то сейчас, высветив кадр с телевизионной прицельной системы на экране телевизора, и совместив марку БРОПа с центром цели, мы сразу получали на ленте распечатанное отклонение прицельного перекрестия (центр экрана) от центра цели: ошибку прицеливания. Это значительно уменьшило трудоёмкость работ.
Наступила весна. Меня всегда поражала сказочная красота Ахтубинска весной. Цвели абрикосы - "ахтубинская сакура". На почти чёрных ветвях - ни одного листочка, только густые белые, или чуть розоватые, или светло-кремовые цветы. Деревья стояли, будто облитые взбитыми сливками! Много позже появлялись зелёные листики.
Потом зацветали яблони. Крупные бело-розовые цветы яблонь были обрамлены густой зеленью крон. Всё очень красиво, но того необычного эффекта, как при цветении абрикос, не наблюдалось. Когда распускалась акация, густой пьянящий запах плыл над городом. Из степи привозили ярко красные и желтые тюльпаны. Они были мелкие, но зато очень яркие, собирали их всегда великое множество.
В процессе испытаний "Кайры" были отработаны и оценены корректируемые авиабомбы (КАБы), как с телевизионным, так и с лазерным наведением. Возникали новые вопросы, полные тонкостей и нюансов. Я не стану подробно касаться всех этих проблем, текст и без того оказался перегружен многочисленными техническими деталями, представляющими интерес, пожалуй, только для узких специалистов. Но кто ещё напишет "про это" в свободном, почти понятном для не специалистов, вольном изложении?
Как-то раз Стариков и Семенкевич возвращались домой с работы через Владимировку. Юра купил буханку хлеба и нёс ее подмышкой. Мимо местного ресторана они равнодушно пройти не смогли. Встали в очередь, длинную, злую. Рядом случайно оказался Филатов. Оценив обстановку, он решил действовать нестандартно. Со служебного входа он прошёл к администратору ресторана. Сообщил ей, что в городе проездом оказался любимый ученик всемирно известного гитариста Иванова-Крамского, и он в настоящий момент вместе с доктором математических наук, известным специалистом в области автоматического управления, его другом, стоит в очереди около ресторана. Администратор была польщена таким редким посещением известных лиц. Вместе с Филатовым вышла к очереди и, под неодобрительный гул "страждущих", пропустила Старикова и Семенкевича, который чуть было, не потерял свою буханку, едва не подравшись из-за неё с каким-то подозрительным типом. Вежливая администратор проводила "знаменитостей" к свободному столику около самого оркестра. После исполнения нескольких номеров Старикова пригласили на сцену. Он взял гитару, умело, с шиком, настроил её. Задал ритм и, крикнув оркестру: "держите квадрат!", - повел мелодию. Оркестр вторил его гитаре. Музыка зазвучала совсем по-другому.
Из зала посыпались заказы. Стариков играл и пел вдохновенно, с удовольствием. Иногда оркестр его поддерживал, но чаще он играл и пел один. Филатов, уже сильно под хмельком, подбегал то к одному столику, то к другому, привычно дирижируя пением сидящих за столом посетителей. Причём, поскольку публика была теперь уже на "хорошем" веселе, то за разными столиками теперь пели разные песни, но Филатова это не смущало. Он дирижировал любыми мелодиями (Старикова и его оркестр в конце вечера поддерживали только "обитатели" рядом стоящих столов). В полутьме ресторанного зала на пяточке около оркестра публика увлечённо танцевала под гитару и оркестр.
Вечер удался...
Свободное копирование
