Наконец у пирса появился наш корабль, тоже грузовой, как «Хорес мен», и назывался он - «Сухона», есть такая река на севере.
У капитана была смешная фамилия Сорока. При погрузке корабля я наблюдал работу судовых кранов-лебёдок. Но основные работы проводили большие береговые портальные краны, которые передвигались по рельсам вдоль причала, опускали на палубу корабля огромные тюки с грузом. В трюм корабля груз спускался уже корабельными лебёдками. Погрузкой руководили матросы: они размахивали руками, громко кричали, ругались с крановщиком. Между матросами бегала овчарка, весело лаяла, крутилась волчком, пытаясь поймать свой хвост. Весёлая собачка! Потом я узнал, что капитан возил с собой в рейсы молодую немецкую овчарку, которую очень любил весь экипаж. Её звали Динка. С ней у меня сложились не простые отношения. То ли она ревновала меня к экипажу, то ли ещё что, но Динка, встречаясь со мной на палубе, глухо рычала, а шерсть у неё на загривке поднималась вверх. Однажды, в самом начале рейса, она меня покусала. Наши пути пересеклись однажды в узком проходе между капитанским мостиком и бортом корабля. Собака зарычала, приподняв верхнюю губу и приоткрыв передние зубы. Я попытался прошмыгнуть мимо. Она вцепилась мне в руку, порвав рукав и слегка прихватив кожу. Я вырвался и почему-то схватил её двумя руками за пасть, пытаясь, сдавив челюсти, обезопасить себя от укуса. Но Динка, слегка мотнув головой, легко вырвалась, оставив на моих руках рваные ссадины. Я бросился бежать. Собака догнала меня и укусила сзади в бедро. Очевидно, прокусила вену, так как за мной потянулся густой кровавый след. Шрам от укуса у меня заметен до сих пор.
После этого случая несчастную Динку заперли на весь рейс в каюте капитана. Судовой врач промыл и перевязал мою рану. Пришлось лечь в постель. Мама очень расстроилась, чему я был удивлен: рана перевязана, кровь не идет, боли нет. В общем, всё в порядке, мне раньше удавалось расшибиться гораздо сильнее, за что мама меня всегда ругала, а тут не ругает, а только расстраивается. Скоро из её разговоров с доктором всё выяснилось. На корабле не оказалось сыворотки от бешенства, а после укуса собаки нужно всегда делать прививки. Я понял, что мне опять неслыханно повезло, и никаких уколов не будет. Врач, успокаивая маму, говорил, что перед отплытием собака всегда проходит проверку, и бояться нечего. Мама отвечала, что ему легко так говорить, а вдруг что-нибудь случиться. Оставалось только ждать, мама вся изнервничалась. Но ничего страшного действительно не случилось.
Мы вышли в Чёрное море. От матросов я узнал, что сначала мы заедем в Одессу, где возьмём на борт какой-то груз. Затем отправимся в Болгарию, в город Бургас, где тоже что-то захватим. Потом посетим Румынию – порт Констанцу. И только потом поплывём к Америке.
В Одессе мы стояли на рейде недели две. В порт людей отвозили на катере. В город меня не взяли, и я видел Одессу только с палубы корабля. Больше я в своей жизни в Одессе не был. Так что в этом городе я вроде бы был, а вроде бы и нет: в порту был, а на землю не ступал.
Свободное копирование
