Мы снова в пути - 1

27. МЫ СНОВА В ПУТИ
 В Америку мы должны были отплыть из черноморского порта Сухуми. Как мы туда попали, я очень смутно помню. Летели на самолете. Были остановки в городах, где во всю шли строительные работы, кругом кирпич, цемент, доски. Помню, я подошел к красной кирпичной стене и стал ковырять пальцем ещё сырой шов из раствора. Откуда-то с высоты третьего или четвертого этажа раздался громовый голос: - «Пошёл вон, пацан, а то сейчас кирпич сброшу на голову!» Я не стал дожидаться кирпича и убрался подобру-поздорову.
 Город Сухуми оказался очень небольшим, чистеньким и утопающим в зелени. Война до этих мест не докатилась, и разрушений не было. Мы жили в гостинице из белого камня с окнами на море. Однажды ездили на экскурсию в обезьяний питомник. Обезьян я не любил ещё со времен Индии, но общение с ними мне было не в новинку. В зоопарке в Бронксе тоже было много обезьян, однако, в отличие от Индии, они жили в клетках. Запах там был своеобразный. В Сухуми эти животные жили почти на свободе - за оградой на большой горе, поросшей лесом, бегали по деревьям целыми стаями. Надо же! Они пережили войну, бескормицу и теперь весело прыгают по веткам! Обезьянам просто повезло с людьми, которые за них отвечали.
В ожидании прихода корабля мы много ходили по городу, посещали кино. Там я впервые посмотрел картину «Пятнадцатилетний капитан» по книге Жюля Верна. Этот роман я ещё не читал. История произвела на меня большое впечатление. Я ненавидел лютой ненавистью бандита Негоро - Себастьяна Перейру. Восхищался мужеством негра Геркулеса и стойкостью Дика Сента.
Однажды мы с мамой пошли на колхозный рынок. В Москве мы тоже зимой иногда ходили на рынок. Там за прилавками закутанные в платки тётки продавали молоко в стеклянных банках, картошку, солёные огурцы, свежую и квашеную капусту. Покупали даже мясо, но очень дорогое, как сказала мама. В Сухуми базар был просто огромный. Чего там только не было! Живые куры и утки, козы и поросята, такого изобилия я ни в Москве, ни в Нью-Йорке не видел. Продавались початки кукурузы, сырые и варёные. На прилавках и в корзинах, стоящих прямо на земле, лежали фрукты: яблоки, сливы, виноград, грецкие орехи. В Америке я пристрастился к варёной кукурузе. Она продавалась в консервных банках, уже готовая к еде. Нужно было её только подогреть с кусочком сливочного масла, слегка посолить. Получалось очень вкусно. Иногда мама отваривала початки. Эта еда казалась ещё вкуснее. Я тоже солил початок и смазывал его маслом. На базаре продавали уже сваренные початки, покупатели их грызли прямо у прилавка с большим удовольствием. Я выпросил у мамы початок и принялся тут же обгрызать зёрна. Вскоре осталась одна бежевая кочерыжка. Кукуруза мне не очень понравилась: зерна на вкус не такие сочные и спелые, как в Америке, а твёрдые, мучнистые. То ли початки срывали перезрелые, то ли их плохо сварили.
На прилавках среди знакомых мне фруктов лежали груды маленьких розово-фиолетовых мешочков. «Это инжир», - пояснила мама. Я очень удивился, что такое инжир, я хорошо знал. Я очень любил инжир. В Америке мне часто покупали инжирные брикеты, завёрнутые в целлофан, с яркими наклейками. Тот инжир был совсем другим. Впрочем, оказалось, что он такой же, только вяленый и прессованный. Я осторожно попробовал липкий плод «другого» инжира. Он оказался очень вкусным: сладким, сочным. Не то чтобы вкуснее, чем американский, просто имел другой вкус. Мы с мамой пошли дальше вдоль рядов, я с удовольствием уминал инжир. В конце базара я увидел огромную кучу инжира, лежавшую прямо на земле. Проследив направление моего взгляда, мама сказала: - «Это испорченный инжир, который не успели продать вчера». Я подошел к горе. Над ней летал целый рой каких-то мух. Я выбрал один плод, получше. Он оказался точно таким же, как те, которые мне купила мама, может быть, чуть больше помят. Я его смело откусил. Плод был ещё вкуснее купленного мамой. Странно, зачем же выкидывать хорошие фрукты?
«Ты видишь, сколько сегодня на базаре свежего инжира. Вчера было тоже много. Всё продать не смогли. Везти назад по жаре в далёкие селения нет смысла – прокиснет. Вот и выкинули», - пояснила мама, заодно ударила мне по рукам, чтобы я не ел «всякую гниль».
Мне показалось, что американцы такой инжир никогда бы не выкинули, а обработали бы, обернули в красивую упаковку, отвезли куда-нибудь и выгодно продали. А тут все и так бедные, де ещё такое богатство выбрасывают! Я подумал, что может быть, поэтому и бедные!