Хлопоты с поисками работы происходили на фоне бурно развивающихся событий личной жизни. Заняв вместе с Аллой Померанцевой, ныне Балазовской, очередь на кинофестиваль в кинотеатре "Ударник", я обратил внимание на стайку симпатичных девушек. Когда они расходились, я успел прыгнуть в троллейбус за одной из них и выспросил все о той, которая мне приглянулась. Девушки оказались в "Ударнике", поскольку все учились неподалеку на дирижерско-хоровом отделении музыкального училища, располагавшемся на Якиманке. (В том же училище и на том же курсе училась будущая известная актриса Лариса Голубкина). Объект моего интереса звали Ириной Андреевной Медведевой, 1939 г. рождения, живет в трех минутах ходьбы от метро "Сокольники". Дальнейшее не составляло труда. Она легко отозвалась на мое внимание, поскольку я оказался первым ухажером в ее жизни. Она стала первым более или менее серьезным увлечением и для меня.
С высоты жизненного опыта сегодня в 74 года мне видно, насколько все это было несерьезно и поспешно. Мы не имели времени узнать друг друга. Мы совершенно не подходили друг к другу ни по взглядам на жизнь, ни по темпераменту. Нам негде и не на что было жить. Это была не любовь, а зов плоти неумелых юнцов: молодо -- зелено. Однако, считая себя честным человеком, я не помышлял об отступлении. После знакомства с родителями зимой 1959 г. свадьбу назначили на конец апреля. "Только не в мае, -- говорила ее мать Инна Петровна, -- а то будете всю жизнь маяться". Апрель, впрочем, с этой точки зрения оказался не лучше -- мы не скандалили, но маялись. Я не сомневаюсь, что не доставлял радости Ирине, она не радовала меня. У нас было скучное совместное сосуществование.
Отца моей жены звали Андрей Александрович Медведев. Он играл на фортепьяно, до войны тапером "озвучивал" немые кинофильмы. Счастливо прошел всю войну, без ранений и контузий. На фронте вступил в партию. После войны нашел хлебную должность -- хозяйственного зам. директора Московского городского дома учителя. При мне перешел на еще лучшую -- зам. директора по хозяйственной части Центрального клуба МВД СССР по улице Дзержинского, дом 13. Он был заядлым картежником и виртуозно играл в преферанс.
Мать моей жены звали Инна (Вильгельмина) Петровна Брук, преподаватель фортепьяно. Она была родом из большой семьи прибалтийских немцев. Замечательная женщина: мягкая, добрая, отзывчивая. Она сразу определила, что мы с Ириной долго вместе не проживем.
В молодости Инна Петровна потеряла глаз. Ей сделали абсолютно незаметный протез, я не замечал этой ее проблемы очень долго, но психологический след от травмы остался в ее душе на целую жизнь. Она страдала комплексами, усугублявшимися поведением мужа.
Андрей Александрович не жил с женой. Он иногда появлялся, давал кое-какие деньги, оставлял постирать белье и исчезал на несколько дней. Ночевать никогда не оставался. Считалось, что он ночами напролет играет в карты, что частично было правдой. Жизненный принцип Инны Петровны открылся мне не скоро: поступай, как хочешь, но только не разводись. В конечном счете после смерти сестры от рака она не выдержала и приняла пригоршню снотворного. Врач предпочел не заметить пустых оберток от снадобья и констатировал смерть от сердечной недостаточности. Ирина искренне сильно переживала, но, в силу особенностей характера, доверительных душевных отношений с матерью у нее никогда не было. Так же, как и со мной.
Свободное копирование
