В общем и целом соприкосновение с миром геодезической науки в МИИГАиКе не оставляло яркого впечатления. Хотя нам и читали несколько превосходных курсов: общей и сферической астрономии (Михаил Константинович Вентцель), математический курс функций комплексного переменного (изгнанный с Физфака МГУ за "еретические" научные взгляды профессор Николай Андреевич Леднев), геоморфологии с основами геологии (Владимир Владимирович Пиотровский), теории фигуры Земли и гравиметрии (Всеволод Владимирович Бровар, Борис Павлович Шимбирев, Павел Федорович Шокин), математической картографии (Любовь Альвиановна Вахромеева). На этом фоне несколько преподавателей были малограмотными и косноязычными. Один бормотал так, что нельзя было разобрать слов, и только изредка его коровье мычание прерывалось совершенно загадочным: "Шешнадцать двох". Таких же гиблых преподавателей я, впрочем, иногда встречал потом и в МГУ.
Не могу не остановится чуть подробнее на небанальной фигуре профессора математики Н.А.Леднева, великолепного лектора. Способный и молодой профессор, он читал лекции по математическому анализу студентам Физфака МГУ в 1945-51 гг. В течение второго семестра 1945 г. сумел по-быстрому стать кандидатом и доктором наук. Но у него случилось завихрение (которых было так много в истории Физфака) -- он стал ниспровергать общую теорию относительности, о чем упоминал студентам и чему посвящал доклады на философских семинарах. В головокружении от научных и педагогических успехов он колесил с разгромными антиэйнштейновскими лекциями по стране. Опрометчиво принял предложение заменить на посту заведующего кафедрой математики Московского энергетического института неугодного ЦК "космополита" В.И.Левина. Заведовал этой кафедрой с 1949 по 1954 гг. Но административная деятельность не пошла Ледневу на пользу. Ему пришлось убраться в МИИГАиК. Во второй половине жизни Леднев признал свои заблуждения.
Много лет спустя критику Эйнштейна в МГУ возродил Ректор университета (1977-92) и вице-президент Академии наук, лауреат Ленинской премии, академик А.А.Логунов. Последний окончил Физфак МГУ в 1951 г. и, надо полагать, учился у Н.А.Леднева. Традиция! Впрочем теория относительности как раньше существовала, так и существует поныне.
О скудости научной мысли в МИИГАиКе свидетельствует краткий эпизод из воспоминаний Г.Р.Успенского в его книжке "Космические хроники". Этот эпизод относится ко времени моего пребывания уже в аспирантуре.
Г.Р.Успенский (я был шапочно знаком с ним) был начальником отдела в ЦНИИМАШе. Первый замминистра генерал Тюлин прочитал в ту пору о развитии в США спутниковой геодезии и поручил Успенскому разобраться, почему ничего в этом важном направлении не делается у нас. Успенский для начала отправился в МИИГАиК.
Из его воспоминаний: "Директор этого института Большаков с удивлением воспринял идею использования спутников для геодезии и долго путано объяснял достоинства традиционной триангуляции. Он увлеченно рисовал и писал на доске треугольники, синусы и косинусы, и доходчиво рассказывал, как по одной стороне и двум прилегающим к ней углам можно определить две другие стороны и угол между ними. Меня же интересовали другие вопросы -- целесообразный состав измеряемых параметров, методы оценки точности привязки, оптимальная структура геодезической сети. Здесь директор был бессилен. Наконец, мне хотелось понять основы геодезии -- как был построен референц-эллипсоид Красовского, что было принято в качестве исходной точки отсчета, что служило базисной длиной, что было принято за уровень океана и как этот эллипсоид ориентирован в теле Земли. К большому удивлению и здесь директор испытывал большие затруднения и стал допытываться и недоумевать, зачем это нужно все знать промышленности. Поэтому дальнейшая дискуссия о терзавших меня проблемах геофизики в части темпов и направленности взаимного движения материков и островов, а также об эволюции положения земной оси была бесполезна".
Отчаявшись, Большаков сплавил Успенского на кафедру аэросъемки Б.Н.Родионова. Там его встретили ласково, но тоже ничем реально помочь не могли и переадресовали к сподвижнику Красовского -- А.А.Изотову. "Сквозь клубы табачного дыма от папиросы, вставленной в затертый пластмассовый мундштук, я увидел съежившегося над казенным столом кафедры "Высшая геодезия" старого человека, который хриплым голосом в пространство мимо меня произносил слабо связанные между собой фразы о его замечательном шефе Красовском, о трудностях организации работы по геодезической съемке нашей огромной страны, о неожиданных результатах обработки необозримого массива триангуляционных измерений, когда ходы с запада и с востока дали нестыковку на Енисее большую тысячи метров, и еще о многом для меня непонятном и неглавном. Главное же так и повисло в дыму то ли из-за рассеянности рассказчика, то ли из-за его забывчивости, то ли в силу каких-то других причин".
Свободное копирование
