В следующий за сим день переночевав еще у Пастухова, поехал я к новому нашему директору, но его не застал дома, а была дома только жена его и дети, но к сим не рассудил я показываться, а проехал к г. Юшкову. Тут услышал я, что к наместнику в сей день никого не пускают, а потому и провел все утро у г. Юшкова, исправил имеющуюся у него его электрическую машину и на ней лечил кой-кого электрицизмом. Между тем, приехал к нему Михайло Васильевич Хомяков, почитаемый умным и отчасти ученым человеком; и как он ехал к наместнику обедать, то рассудилось и мне с ним туда же ехать; но нас не пустили, и не пустили ошибкою, почему и воротились мы обедать назад к г. Юшкову, а к наместнику ездили уже после обеда. А между тем перевезли весь этот дорожный экипаж и буторы в дом к г. Юшкову, ибо сей неотменно хотел, чтоб я квартировал у него в доме. У наместника пробыли мы долго, но ужинать приехал к г. Юшкову, где услышал, что возвратился и сын мой из Дворянинова, но расположился ночевать у Пастухова, где он найтить меня думал. Я весь вечер провел в читании новополученной книги о земляном строении, и более потому, что просила меня о том наместница, которой очень хотелось знать все ее содержание; к Павлу же своему отписал, чтоб он приехал к нам поутру пораней.
Наступивший после сего день был у нас воскресный. И как мне оный надлежало быть у нового нашего директора и у наместника и сему последнему представить своего сына, то препоручил я отвезть его к наместнику в дом Петру Николаевичу Юшкову, а сам поехал поранее к новому своему будущему командиру к Дурову. Итак, в сей день впервые узнал я сего человека, который показался мне почти ни рыбой, ни мясом или, прямее сказать, таким, что я не знал, что об нем думать и заключать и к какому разбору людей причислять оного. Все его обращение со мною показалось мне столь странным и необыкновенным, что я даже поразился великим недоумением и не знал, какое о нем и о характере его делать заключение. Я по обыкновению рекомендовал ему себя и по простодушию своему таким образом, как делывал то со всеми прежними моими начальниками и надеялся получить и от него такое же соответствие, каковое получал я от прежних; но в том обманулся и с прискорбием душевным увидел, что он всякой обыкновенной благоприветливости удален был весьма далеко, и хотя обошелся со мною не грубо и не заносчиво и довольно вежливо и учтиво, но вся его над меру тихая и по наружности скромная поговорка казалась мне весьма подозрительною и не натуральною, что с самого уже начала не мог я себя принудить почитать его на ряду с прочими добрым человеком. Словом, весь его нравственный и наружный характер как-то мне весьма не нравился, и я имел более наклонности почитать его скрытым, хитрым, лукавым и таким человеком, от которого не столько добра, сколько зла ожидать можно было.
Между тем, как мы с ним кое о чем говорили, приезжали к нему многие и другие, с которыми он ничем не лучше обходился, как и со мною; и как слишком сладкие его слова и наружная скромность никого не пленяли, то и все другие такие же невыгодные делали об нем заключения, как и я, и не было никого, кто бы назвал его добрым человеком. Я дождался покуда он поехал со двора к вице-губернатору на поклон и решился сам ехать туда же, надеясь там найтить Юшкова и своего сына, но их там еще не было. Как вице-губернатор был мне уже знакомый человек, и имел обо мне выгодные мнения, а особливо видя как обходился со мною наместник, то принял меня весьма ласково и благосклонно, посадили подле себя и стал говорить со мною дружелюбно и обо многом. Сие было мне в особливости приятно и более потому, что делалось то при г. Дурове, не удостоившем меня далеко такой благосклонностии, а сверх того было тогда у вице-губернатора и других господ много. Я дожидался тут долго г. Юшкова, но, не могши дождаться, подумал, что они проехали прямо к наместнику, и потому поехал туда ж, но не нашел их и там и не знал, где они были. Наместник, между тем, вышел и поехал к обедни, а я благим матом поскакал к г. Юшкову отыскивать своих, но и там их не было, а сказали мне, что поехали они к вице-губернатору и что Петр Николаевич хотел представить ему моего сына. Сие побудило меня скакать опять благим матом в собор: я надеялся найтить их там, но и в сей надежде обманулся. Не нашедши их и тут, не знал я куда мне, по окончании обедни, ехать; но так случилось, что я сошелся тут с г. Свечиным. Сей, увидевши меня, стал неведомо как звать к себе посмотреть, и буде можно, исправить его электрическую машину, на что я охотно и согласился. Побывав у него, и все, что можно было, сделав, поехал я вместе с ним обедать к наместнику. Тут, к удовольствию моему, нашел я и г. Юшкова и своего сына; а как вскоре за сим возвратился и наместник, заезжавший от обедни куда-то в гости, то представил я ему и рекомендовал своего сына, а потом присоветовал ему ехать обедать к своему хозяину Пастухову; сам же, отобедав у наместника и дождавшись как все уселись играть в карты, поехал домой, и едучи мимо дома г. Верещагина, заехал к нему; и нашедшие тут и своего Павла, посидел у него, и потом возвратился с ним на квартиру свою, куда переехал уже и сын мой. И как не нашли мы хозяев никого дома, то тут-то только удалось мне с ним часа два поговорить и расспросить обо всем, относящемся до нашего деревенского дома. Наконец, приехали наши и хозяева, и мы с ними отужинав кончили тем и сей день.
Свободное копирование
