Непосредственно почти за сим съездивший в Тулу секретарь мой Варсобин привез известие, что наместника нашего вскорости и на тех днях дожидаются в Тулу, что Юницкий приказывал, чтоб я не мешкав приехал в Тулу. Но меня с одной стороны съехавшееся ко мне великое множество гостей, а с другой -- пир, делаемый зятем моим для всех городских в своей квартир, -- так захватила, что я не прежде мог в сей путь отправиться, как 17 числа сего месяца. И как езда в сей раз в Тулу была довольно достопамятна тем, что я поехал в сей путь с духом, не весьма спокойным, а с тревожащими оный помышлениями, чтоб не произошло со мною там чего-нибудь важного, то и опишу я тогдашнее пребывание мое в Туле в подробности.
Из опасения, чтоб мне не опоздать своим приездом, поехал я в сей раз на переменных лошадях и выехал из двора так рано, что приехал в Тулу почти еще в половину дня и так задолго еще до вечера, что успел еще в тот же день побывать у командира своего г. Юницкого, а между тем переговорить обо всем с моими хозяевами и расспросить у них обо всем, что происходит в Туле. От них узнал я, что наместник в Тулу еще не бывал, однако, возвратился уже из Петербурга и находился тогда в Москве; что приезда его в Тулу все Тульские с каждым днем на цыпочках дожидаются; но когда приезд его воспоследует, о том в точности ни кто не знает. Что касается до Юницкого, у которого я в сей раз недолго пробыл, то принял он меня весьма благоприятно и при отъезде велел приезжать к нему наутрие поранее. Все сие происходило у нас тогда в понедельник.
Итак, во вторник поутру поехал я к г. Юницкому, с которым провели мы более двух часов в разговорах и совещаниях о том, что нам делать при приезде наместника и о чем и о чем ему относительно до волостей наших докладывать. Он рассказывал мне о сумнительных обстоятельствах и о критическом положении, в котором находилась тогда вся казенная палата, по причине разворования самими начальниками важных денежных сумм и неимения оных в наличности. Все боялись, чтоб наместник не узнал того в подробности. Что ж касается до него, Юницкого, то он, не имея в том никакого участия, располагается никак о том не молчать, а довесть хотя стороною все шашни до сведения наместника. Услышав сие, я легко мог предвидеть, что не обойдется тут без большого шума, и любопытство мое увеличилось видеть, что происходить будет.
Переговоривши обо всем, что было нужно, поехали мы с ним в казенную палату. Там сказал он мне, что я могу ехать, куда я хочу, а приезжал бы только к нему обедать; однако я никуда не поехал, а пробыл все утро тут в палатах и провел все время до выезда его в свиданиях и разговорах с бывшими там многими из моих знакомцев. Отобедавши у г. Юницкого и услышав, что в Туле находился тогда и прежний мой командир г. Давыдов, выписанный нарочно из Калуги для окончательной разделки по расхищенным оным казенным деньгам, решился съездить к нему. Я нашел его по-прежнему ко мне благоприятствующим и хотя принужденно принимающим на себя спокойный вид, но в приметном смущении душевном и в крайнем недоумении, как ему быть и как скрывать далее от наместника все пакости, им наделанные. Посидевши у него, заехал к любопытному знакомцу своему, тогдашнему губернскому казначею г. Запольскому, и просидел у него весь вечер, занимаясь с ним любопытными разговорами о тогдашних политических происшествиях, в которых он, как любопытнейший из всех тульских господ, был весьма сведущ, и по самому тому любил и почитал меня отменно и всегда приездом моим к нему был очень доволен. Он не отпустил меня от себя без ужина, и мы провели время с приятностью. Но бедняк сей не воображал себе тогда, что висела уже над ним превеликая напасть, которую впоследствие претерпел он за чужие грехи и за единое свое снисхождение к своим начальникам и за недонос о пакостях, делаемых ими в рассуждении расхищения казенных сумм, которые все были у него подведомственны.
Свободное копирование
