Сергей Прокофьев. Дневник - 1797

30   июля

Уже в десять часов утра я был в дягилевском отеле, но Якулов проспал. Я рассказал содержание нашего сюжета, которое было принято Дягилевым очень сочувственно. Два замечания: побольше бы развить частную интригу и закончить балет не гимнастическими упражнениями, а полным ходом фабрики со стучащими на сцене молотками. Я: «Но ведь вы же сами говорили, что всякие гимнастические парады комсомола очень характерны для современной России и что хорошо бы это пустить в заключение балета!» Однако Дягилев настаивал на фабрике и молотках, находя, что это эффектнее, с чем я охотно соглашался, но тогда надо было всю вторую картину переворачивать наново. Это было последнее свидание, вечером Дягилев наконец уезжал в Италию на месячный отдых. Было решено, что мы ещё раз встретимся с Якуловым в «Poule d'eau» и тогда, переделав и записав сюжет, пошлём его Дягилеву в Венецию.

Затем я получил чек в пять тысяч франков - первый взнос, а наконец проснувшийся Якулов должен был в пять минут переговорить с Дягилевым о денежных условиях, чем, разумеется, воспользовался Дягилев, говоря: «Вот, надо было приходить раньше!» Затем я отправился завтракать, а потом к Экскузовичу. Экскузовича я никогда раньше не встречал. Перед моим отъездом из Петрограда, когда он только что сделался директором и был возобновлён вопрос о постановке «Игрока», он позвонил мне по телефону и сообщил, что этот вопрос, к сожалению, не может быть решён до моего отъезда. «Куда можно вам телеграфировать?», - спросил он. Я рассердился и ответил: «В Буэнос-Айрес, до востребования». Теперь Экскузович оказался очень мягким и любезным человеком, а так как я выразил моё удовольствие по поводу постановки «Апельсинов» в Мариинском театре и готовность всячески идти ему навстречу, то он совсем расцвёл. Оказалось, что «Апельсины» ставят наверное, а, может быть, также и в Москве; что они хотят поставить «Шута», а также «Игрока» и, если я настаиваю на переделке, то доставят мне партитуру с тем, однако, что я пообещаю им премьеру. Затем Экскузович предлагал мне дирижировать первым спектаклем «Апельсинов», от чего я уклонился, говоря, что отвык. Весь разговор прошёл в любезных обещаниях, затем мы расстались, я чрезвычайно довольный.

Вечером вернулся в Marlotte.