23 июня
Сегодня свидание с Дягилевым было довольно бестолковым: Орик, я, Pruna, ещё какие-то люди; Дягилев брал каждого по очереди и уводил в угол на диван.
Я смеясь назвал это приёмом у доктора. С Дягилевым спор: двадцать или двадцать пять минут; я сказал, что больше двадцати минут у меня пороху не хватит; Дягилев говорил, что балет меньше двадцати пяти минут не балет. Относительно гонорара сошлись на пятнадцати тысячах: пять тысяч при подписании контракта, пять тысяч при предъявлении клавира и пять при предъявлении балета. Затем мы ударили по рукам. Дягилев предложил стоящему рядом Орику разбить. Орик разбил, ударив по нашим рукам. Затем Дягилев ударил по рукам с Ориком (балет - съёмка кинематографом в деревне; сюжет Кохно), и я разбил. Дягилев воскликнул: «Ну вот! Два новых балета!» Дягилев вернётся из Лондона пятнадцатого июля, тогда кончим обсуждение сюжета.
Затем я отправился на польский концерт. Концерт Шимановского в исполнении Коханского. Ничего, хорошо сделано, хотя скучновато и, несмотря на всю мудрёность, как-то провинциален: уж очень любит Шимановский замирать и наслаждаться вчерашними эффектами. Артур Рубинштейн играл Концерт Шопена, и мне было непонятно, как такой современный пианист, как он мог с серьёзной физиономией разыгрывать Шопена. По-моему, сейчас Шопена невозможно слушать: его можно было слушать или пятьдесят лет назад или через пятьдесят лет, когда он станет восприниматься в порядке музыки Моцарта.
Свободное копирование
