20 июня
Канун отъезда, поэтому безумный день.
С Романовым подписали контракт: десять тысяч франков и лёгкая и приятная работа. Затем, так как «Огненный ангел», видимо, наладился, я вызвал к себе Комарова, которому хотел дать французский перевод (он очень недурно переводит «Китеж»), и переписчика. Днём гости: Marnold (критик из «Mercure de France»), чрезвычайный мой поклонник, и Downes (критик из «Нью-Йорк Тайме»), ещё не совсем поклонник мой, но уже весьма интересующийся моей музыкой, что уже много для американского критика. Я играл им 5-ю Сонату и другие вещи. Тем временем приехала Mme Chevallier, скрипачка, довольно пикантная дама, которая выучила мой Концерт. Проиграть его мне было одной из причин её поездки из Страсбурга в Париж. Одновременно с этим приходила масса народа: Б.Н., доктор Полак, Эберг. Последний был у Hébertot, но последнего не было в его бюро. Это показалось мне странным, и после ухода гостей мы с ним отправились вдвоём к Hébertot. Там я узнал, что последний болен и сегодня в театре не появлялся. Мне это представилось как нехороший симптом. Я хотел бы, чтобы условие было подписано до моего отъезда, ибо я не был уверен ни в готовности Hébertot, ни в ловкости Эберга, медлительного и росомашистого. Вечером я ему ещё раз звонил в театр, где шёл спектакль, и попросил заехать Эберга. У заведующих и служащих я справлялся про Hébertot. но они подтвердили то же. Пришлось поручить дальнейшее Эбергу, так как откладывать отъезд было невозможно: билеты взяты, вещи почти уложены, квартира оканчивается завтра утром, словом, мы одной ногою вне Парижа.
Свободное копирование
