5 мая
Первая оркестровая репетиция, в фойе Opéra, где всё гудит и потому трудно что-либо понять. Кусевицкий только прочёл, без меня, чтобы ознакомить оркестр и выудить несколько ошибок в голосах.
После репетиции мы вместе поехали в магазин, им рекомендованный, выбирать мне пальто. Выбрали чёрное с белым, шотландское.
6 мая
Для твёрдости ещё репетировал Концерт с Боровским на двух фортепиано. Он был очень мил и репетировал со мной, несмотря на то, что завтра у самого концерт.
Говорят, что на семнадцатое мая в Champs Elysées объявлен «Фестиваль Жанакопулос». Что-то совершенно невероятное! Перед репетицией с Боровским заезжал к Кусевицкому - взять ноты. Он не совсем здоров, лежит в постели и учит партитуру «Хованщины», которую должен дирижировать в Opéra. Поразительно, как бедная «Хованщина» оркестрована: не верится, что эту партитуру писал Римский-Корсаков! Когда я зашёл к Кусевицкому на обратном пути, чтобы вернуть партитуру Второго концерта, то застал там Стравинского, который жаловался на то, что у него лопаются пальцы от учения своего Концерта. Я ему советовал рахманиновский способ заклеивания. Мы вышли вместе. Стравинский говорил, что он с детства любил играть на фортепиано и что он намерен играть свой Концерт как пианист, а не как композитор, которого бы снисходительно хлопали по плечу за пианистические попытки. «Смотрите, — сказал он, - дым из трубы стелется по земле. Значит, перемена погоды и оттого лопается кожа на моих пальцах».
Свободное копирование
