На фотографии капитан первого ранга профессор Георгий Сергеевич Мигиренко (слева) и зав отделом Института гидродинамики Богдан Вячеславович Войцеховский на параде в честь дня Победы (фото взято из электронного архива СО РАН)
Георгий Сергеевич Мигиренко появился в Институте гидродинамики несколько неожиданно для меня. Я видел в институте морских офицеров и раньше и понимал, что многие работы в институте могут интересовать военно-морской флот. Могиренко часто ходил в костюме капитана 1 ранга (равнозначно сухопутному полковнику), а иногда в штатском. Это был красивый и невероятно обаятельный человек с черными густыми волосами и бровями, очень дружелюбный, располагающий к себе с полуслова. Вскоре он занял кабинет заместителя директора по научной работе, вместо Работнова, и на самом деле, именно к нему сходились все текущие организационно-кадровые дела.
Мигиренко был в курсе всех основных исследовательских работ в Сибирском отделении АН, выдавал и согласовывал научно-технические задания, заслушивал отчеты о проделанной работе, искал новую тематику, полезную для ВМФ. Возможно, Григолюк, выдавая мне задание на исследование напряженного состояния пересекающихся тонкостенных упругих оболочек, знал, что Мигиренко заинтересуется такой темой. И действительно, отверстия в корпусе подводной лодки вызывают дополнительные напряжения, которые могут привести к разрушению лодки. Ни область вокруг отверстия, ни область вокруг линии пересечения прочного корпуса и рубки или пусковой торпедной шахты рассчитывать на прочность вообще никто не умел. Эта тема была весьма актуальной.
У Георгия Сергеевича дошла очередь и до меня. Он пришел ко мне в комнату и попросил рассказать, чем я занимаюсь. Ему понравилась, как сама тема, так и подход к решению этой задачи. Он просил меня продолжать эту работу и постоянно информировать его. Так у меня появился сначала негласный, а потом и официальный научный руководитель. Более того, меня вызвали в первый отдел (секретный) и попросили заполнить анкету. Вскоре я получил третью, самую слабенькую форму допуска к секретным работам. Теперь мне доступны были материалы с грифами «для служебного пользования» и «секретно». Я прочитал о проблемах, связанных с прочностью корпусов подводных лодок. Эти данные в несекретных (обычно говорили – «открытых») научных изданиях не публиковались. Это помогло мне уточнить постановку задачи и более четко поставить цель. Я, наконец, понял, в каком виде я должен выдать решение, чтобы им могли воспользоваться для практических расчетов. Теперь у моей задачи была не только научная новизна, но и практическая ценность.
Мигиренко оказался очень общительным человеком. Он всюду поспевал, обсуждал любые вопросы. А уж в компании – всегда был в центре внимания. Постоянно балагурил, что-то рассказывал, острил. В институте обычно устраивался общий праздник под Новый год. Отмечался он в институтской столовой, которая была в подвальном помещении. Мы сбрасывались за столик, и на каждом столе на четверых стояли и водка, и вино, и вполне приличная еда, и десерт. Танцевали и хором пели песни. Но начинал Георгий Сергеевич. У него оказался очень хороший голос. Это был великолепный сильный и в то же время теплый тенор. Он пел многие оперные арии и украинские песни. И как пел! Многие женщины были к нему неравнодушны, и, мне казалось, он отвечал им мгновенными взглядами, в котором явно было выражено повышенное внимание. Но рядом сидела его строгая молчаливая и бдительная жена Вера Владимировна. Видно было, что когда-то давно она была и красива и представительна, но в годы, которые я описываю, молодость ее давно прошла, и лицо увяло, а фигура стала бесформенной.
Георгий Сергеевич был родом из Одессы. Родился в 1916 году, воевал. Закончил и Военно-морской институт, и класс вокала Консерватории. Стал доктором технических наук, профессором. Для всех он был сотрудником института гидродинамики, но я знал, что зарплата ему приходит из какого-то военно-морского ведомства. В партию он вступил еще до войны и здесь в институте его избрали еще и секретарем партбюро. С Михаилом Алексеевичем он работал давно, и тот ему полностью доверял.
Мне он нравился, и я не избегал общения с ним, но для меня он был человеком другого поколения, и я стеснялся мозолить глаза тем людям, которых уважал. И симпатизировал им издалека.
Свободное копирование
