Сергей Прокофьев. Дневник - 1008

(26 октября) 8 ноября

Завтрак у Mrs Flannery, богатой американки, имеющей открытый дом и много молодёжи. Я давно не был в обществе. Поэтому я провёл приятный завтрак.

(28 октября) 10 ноября

День прошёл глупо - весь в хождении по гостям, так что даже играл мало. Но, впрочем, программа идёт недурно и почти готова. За десять дней до концерта, это хорошо.

(29 октября) 11 ноября

В девять часов утра позвонила мне Mme Шиндлер и сообщила, что, во-первых, заключён мир, на этот раз настоящий и поэтому опять торжества, а во-вторых - неожиданно и негаданно приехал Рахманинов. Ну это уж действительно замечательное событие.

Ещё в Японии я слышал, что он из Дании собирается сюда, здесь ему делали самые блистательные предложения, но он от всего отказался. «Стар я стал и шаловлив». И вдруг, никого не предупредив, явился. Я необычайно обрадовался его приезду и сейчас же отправился в Hotel Netherland, где и нашёл его, уже сидящим с Адамсом. Я не вполне знал, как Рахманинов настроен по отношению ко мне: когда-то он рассердился за мои суждения об исполнении им Скрябина, затем он признал меня чрезвычайно талантливым, но пишущим непонятные вещи, а потом, перед отъездом в Данию, Сувчинский и Асафьев старательно умиротворяли его на мой счёт, наконец, вся эта история с Кошиц, но я был уверен, что раз я пойду к нему с открытым сердцем, всё пойдёт на лад. Так и вышло.

Рахманинов оказался ужасно славным, занятно ворчливым на американцев и дорогу, и звал меня прийти обедать. Так как он был занят деловым разговором, то я сейчас же ушёл. Но когда я пришёл к обеду, то оказалось, что уже час, как он должен быть дома, жена и две дочки (из которых одна уже совсем взрослая и довольно мила) сидели голодные, но композитор куда-то исчез и не возвращался. Я добродушно прождал полчаса и ушёл. Потом он очень извинялся: где-то его задержали.

Вечером пошёл в «Метрополитен» на открытие сезона. На улице огромная толпа, празднующая победу, танцующая, дудящая с подвыпившими матросами, которых американки целовали взасос. В толкотне мне бросили в глаза конфетти, пьяный солдат сбил с меня цилиндр - и так я этого цилиндра больше не видел. Зашёл к Больму и взял другую шляпу.

В «Метрополитен» фраки и декольте, что ни кресло, то владельцы миллионов, знаменитые певцы и скучная опера «Самсон и Далила» с заурядными декорациями. Я скоро ушёл.