(20 июля) 2 августа
В четыре часа ночи лёгкое землетрясение, но не такое страшное и, если так можно выразиться, более изящное, чем в Кисловодске. Приятное колебание длилось секунд пять.
С Токугавой говорил по телефону. Он чрезвычайно расстроен, что не успел получить моей музыки, хотел переписываться со мной. Ну его к чёрту, так и следовало ожидать, что ничего не выйдет. В добавок мои последние полторы тысячи рублей разменяли не за триста семьдесят пять иен, как я помнил, а за триста. Результат: после покупки билета в кармане семьдесят три доллара на Гонолулу. Я злился. Минстеры провожали меня в Иокогаме и, когда я, смеясь, сказал ему, что уезжаю с семьюдесятью тремя долларами и жемчужной булавкой, он привязался, чтобы я взял у него сто долларов, пять больших золотых монет, которые сейчас ему ни к чему. Я не хотел брать, особенно золотые, которые теперь нигде не достанешь, но он был так мил и так настаивал, что сейчас я ломаюсь из-за тонкостей, а в Гонолулу могут пригодиться - поэтому я взял, пообещав прислать ему золотом же. И, надо сказать, что, сев на пароход, я был крайне доволен, что у меня есть эти пять золотых.
У меня оказалась отдельная каюта, хотя и второй класс. Я, улёгшись в chaise-longue, даже не заметил, как мы тихо-тихо отчалили от берега. Пароход «Гротиус», довольно большой, голландский, 8000 тонн, на пути с Явы в Сан-Франциско. Весь вечер мы шли в виду берегов.
Ночью спал хорошо и, выйдя в четыре часа утра, перед самым рассветом, на палубу, видел поразительное зрелище: на посветлевшем небе, на котором уже исчезли звёзды, горели рядом: Луна на ущербе, Юпитер и яркая-яркая Венера.
Свободное копирование
