Двадцатого июня на улицах Петрограда поднялся шум и оживление, пошли толпы со знамёнами - русские войска перешли в наступление. Я радуюсь, что так. Можно хоть французам и англичанам в глаза взглянуть!
Во время одного из заседаний комиссии по делам искусств во дворце, ко мне явился Мак-Кормик, член специальной американской миссии, прибывшей в Россию по случаю революции и квартировавшей в виде особого поста там же во дворце, - и обратился ко мне за рекомендацией для Америки русских музыкальных сочинений вообще, а моих в частности. Таким образом, за его счёт была переписана «Скифская сюита» и приобретены мои печатные сочинения, затем ряд вещей Мясковского, а других авторов они помимо меня накупили целый огромный ящик на семьсот рублей, причём три четверти были второй сорт: Кастальский, Калинников, Глиэр. Я рассердился и сказал Мак-Кормику:
- Vous avez emportй toute la mauvaise musique qu'il y a en Russie!
Мак-Кормик посмотрел на меня и расхохотался на весь Зимний дворец. Когда он спросил меня, есть ли у меня какие-нибудь желания относительно Америки, я ему дал клавир «Игрока», сказав, что буду очень рад, если его поставят, а затем сообщил, что я человек свободный и от службы, и теперь от воинской повинности, и если в Америке пожелают, могу приехать концертировать. Мак-Кормик принял к сведению и обещал телеграфировать.
Свободное копирование
