14 января
Задача сегодняшней репетиции: добиться, чтобы было piano и forte, ибо в музыке уже более или менее разобрались. Сюиту я проиграл почти без остановок и, кажется, она совсем прояснилась. Правда pianissimo ещё нет, только piano, fortissimo нет, только forte, да и в самом деле, чёрт знает, что за тромбоны: комары, а не «звук-зычный», как пишет в своём учебнике Римский-Корсаков. Слушал Тюлин и в восторге. Предлагает переложить сюиту в четыре руки. Я знал его как «сокола», потом как шахматиста, теперь оказывается он кончил Консерваторию по теории композиции и знает все мои сочинения. Пока решили, что он переложит «Симфониетту». Черепнин сказал, что трудно даже вообразить тот скачок, который я сделал в инструментовке. Особенные есть удачи в piano. Форты более ординарны. По музыке же он нашёл, что эта вещь во многих местах менее самодавлеюща, чем другие мои сочинения, в ней есть «дягилевщина» и «стравинщина». Приняв во внимание, что Черепнин с ними теперь en froid, можно предположить, что будь он с ними по старому в дружбе, это означало бы похвалу. Но пикантней всего то, что когда я в Милане сыграл наброски «Похода Лоллия» Стравинскому, то он с Дягилевым сказали: «Знаете, 2-й Концерт лучше, а здесь... как бы вам сказать... есть что-то черепнинское...».
Я люблю бывать на «четвергах» у Бенуа и сегодня провёл там пару приятных часов, удрав полдвенадцатого ввиду завтрашней репетиции.
Сегодня годовщина моего решения жениться на Нине. Также сегодня и её именины. Как я смотрю на прошлый год? Пожалуй, как на интересную сказку. Я был, конечно, храбр. Нина - притягательна. Сейчас я снова убеждённый холостяк, но выгори вся история, было бы, конечно, мило. Возвращаясь от Бенуа, я встретил Умненькую и проводил её до дому.
Свободное копирование
