4 декабря
Встал в девять. Инструментовка подвигается быстро, я дошёл до солнечного восхода. Спросить у Нины, можно ли её сегодня навещать, я обещал ровно в двенадцать, но опоздал, и десять минут первого она позвонила сама, спрашивая, когда я прийду.
В четверть четвёртого я был у неё. Она сидела одна у лампы, такая славная, и вязала шарф, тот самый. Я видел, что Нина радуется моему приходу, и мне было приятно. Явилась Таля с визитов. Втроём мы отправились наверх «чайпить», потом к роялю играть с Ниной принесённую мною 5-ю Симфонию Глазунова. Потом внизу мы проболтали втроём с четверть часа, причём Нина возмущалась, что я так-таки не прочёл «Анну Каренину», а я возражал, что теперь читаю только по-английски и если буду читать «Анну», то лишь в английском переводе.
5 декабря
Скорость движения партитуры сегодня замедлилась: я застрял на солнечном восходе: контрапункты, голосоведение, пассажи - всё это намечено, но ничего не сделано; выполнить это оказалось пресложной работой и двигается медленно, хотя выходит отлично. Инструментовка тоже, по-видимому, удастся и кажется это будет одной из шикарных страниц балета. Никак не придумаю только, что прибавить к трём струнным, чтобы сделать восход более «солнечным».
В три английский урок. Вечером пошёл на ученический вечер. Звонила Нина, вчера вечером у неё был доктор и он нашёл верхушку её лёгких сморщенными, воздух Петрограда вредным и завтра она недели на две уезжает к своей кузине в Царское. Просила писать ей и навещать. Я с удовольствием обещал, мне очень жаль бедную девочку.
Свободное копирование
