29 октября
За балет сел лишь в одиннадцать. Обдумывал солнечный восход в четвёртой картине. Мне в данном случае представляется он не как явление природы, а как шествие небесных сил, завершающееся появлением Бога-Солнца.
Неожиданное открытие: мой балет грозит стать длинным. Слишком лаконичным быть не следует, но просто лаконичным - необходимо.
Днём прогулялся в Консерваторию за билетом на сегодняшний концерт. Никого особенного не видел.
От Григория Юргенсона (Борис Петрович в Туле, в прапорщиках (!), так я дело имею с Григорием) страшно любезное письмо с выражением сочувствия моему бедственному положению. Я ему в шутку написал, что голодаю, он же поверил и переконфузил меня. Но как ни так, сто рублей последовали за письмом и моей бедности пришёл конец.
Брал урок Башкиров, обедал и вместе с ним мы были на камерном вечере в пользу консерваторского лазарета. Программа с участием всяких преподавателей была из скучных и Башкиров зевал. Я меньше. Знакомых порядочно, из консерваторских меньше. NB: огневолосая, чернобровая ученица. Убедительная.
Вернувшись домой, нашёл письмо от Городецкого с назначением времени для Романова и меня и с припиской, что ему не нравится тон моих писем и выражения «толика лени», «чихаете». Сначала эта приписка меня неприятно удивила, а потом я рассердился, что он, такой лентяй, да ещё обижается, когда упоминают об этом. Я хотел было ответить, что тон моих писем отнюдь не имеет цели ему нравиться, но потом решил, что не стоит пикироваться из-за ерунды. Кончу балет, а больше иметь дел с ним не буду.
Свободное копирование
